Вера приподняла свои бедра, настраиваясь на эту вибрацию, и вдруг почувствовала, как спазм оргазма, подкравшийся неожиданно, вновь обрушился на нее. Она забилась, вскрикивая от каждой пробегавшей по ее лону обжигающей волны, и едва расслышала такие же крики, вырывавшиеся у Жаклин.  
     Так добавилось еще одно открытие в копилке чувственных ощущений Веры. Она даже обнаружила в себе легкую влюбленность в Жаклин, раскрывшей ей потрясающие стороны близости.
     Жаклин же чувствовала к Вере самую настоящую любовь, и, слегка ревнуя, следила за Владимиром Дмитриевичем, разделявшим с ней постель Веры. Она была счастлива, когда он оказывался занят и не мог прийти к ним. В эти дни Жаклин окружала Веру такой трогательной заботой, что у той наворачивались слезы.
     Стараясь отблагодарить подругу, Вера тайком от Владимира Дмитриевича покупала ей в магазинах маленькие, но очаровательные подарки. Жаклин с удовольствием принимала их, хотя для нее гораздо большим подарком был постоянный доступ к телу Веры. Она даже в свою очередь подарила ей платье, расстегивающееся спереди, чтобы в любое время дня можно было подойти к Вере, и, распахнув его, припасть ртом к ее груди. Она так развила чувственность Вериных сосков, что та начинала ощущать сильное возбуждение, стоило Жаклин прикоснуться к ним даже ненароком.
     Так промелькнула осень, которую Вера, наполненная новыми и ошеломляющими эмоциями, перенесла довольно легко, несмотря на то, что шли те же серые дожди, так нелюбимые ею и обычно наводящие на нее черную меланхолию.
     Потом пролетела долгая зима, которую они втроем провели довольно весело, много катаясь по городу, посещая выставки и благотворительные балы, а по вечерам согревая друг друга в жарких объятиях. Но когда пришла весна, которая, казалась, должна была привнести в их жизнь еще больше тепла и страсти, захлестывая всех живых существ огнем обновления, вдруг что-то изменилось.
     Началось с того, что Владимир Дмитриевич, неожиданно получивший повышение по должности, стал реже появляться у них, ссылаясь на занятость, объяснимую карьерными соображениями.
     А в один из визитов, когда Жаклин удалилась в свою комнату после их очередного любовного сеанса на троих, он, лежа в постели с Верой, вдруг тихо спросил ее:
     - Дорогая, не считаешь ли ты, что пора расстаться с Жаклин? Она уже выполнила свои обязанности преподавательницы французского языка, - он усмехнулся, почувствовав неожиданно проявившийся эротический подтекст в последних словах. - Я бы не хотел больше оплачивать ее услуги…
     Вера растерянно посмотрела на него:
     - Тебе наскучили наши маленькие удовольствия?
     - Конечно, нет! - с иронией улыбнулся он, беря ее за руку. - Однако в обществе уже начинают поглядывать на нас с любопытством. А я бы не хотел быть объектом повышенного внимания или толков, учитывая мое нынешнее положение. Мне кажется, что нужно положить конец нашему ненормальному поведению. Бог создал женщину для мужчины, а все остальное - это порок, блуд и извращение. Более того, не скрою, что меня, как мужчину, несколько задевает то, что ты так страстно принимаешь мои ласки, только пройдя через рот Жаклин.
     - Боже мой, Владимир, когда это стало тебя беспокоить? - удивилась Вера. - Мне казалось, что это представляло для тебя некоторую притягательную пикантность.
     - Да, это, действительно, так, но это не значит, что это хорошо, - сказал Владимир Дмитриевич, отворачиваясь от Веры. - Меня начинает все это угнетать, поскольку я понимаю, что наше с тобой поведение до Жаклин было гораздо естественней и целомудреннее, чем при ней. Она нас ввергла в порок, сделав себя незаменимым возбудителем в наших отношениях, а ведь это отвратительно!
     - Но, Владимир… - попыталась возразить Вера.
     Но он не стал слушать, и резко повернувшись к ней, вдруг навис над ее телом:  
     - А не лучше ли вот так - только мы с тобой? - спросил он и впился в ее губы жестким и жадным поцелуем.
     Вера приоткрыла губы, впуская его сильный язык к себе в рот, и чуть подалась навстречу. Но Владимир Дмитриевич, прервав поцелуй, быстро наклонился и начал облизывать и покусывать Верины соски, вызывая в ее теле болезненно-страстные всплески, но они, как с удивлением ощутила Вера, были не так захватывающи и сладки, как с Жаклин.
     «Наверное, я, и правда, ненормальная», - расстроенно подумала она, чувствуя, что в ней нарастает отвращение от прикосновений Владимира Дмитриевича.
     А тот, не обращая внимания на Веру, продолжал упиваться ее грудью, которая в последнее время выглядела гораздо пышнее, чем раньше, словно страсть последних месяцев придала ей дополнительный объем.
     Постанывая, Владимир Дмитриевич навалился на Веру, и широко разведя ей ноги, рывком вошел в ее лоно.
     Кроме боли и отвращения это не вызвало у Веры никакой реакции. Она попыталась остановить Владимира Дмитриевича, но было уже поздно. Он, как тетерев на току, настроившись на собственные ощущения, не слышал ничего, и погружался в Верино тело, не обращая внимания, что она лежит под ним, словно окаменев.
     Наконец, с криком выплеснувшись в нее, он откатился от Веры и спросил задыхающимся голосом:
     - Дорогая, в чем дело? Тебе не понравилось?
     - Ты был груб и невнимателен, - тихо ответила она, кусая губы в попытке сдержать слезы. - Ты все испортил!
     - Что я испортил?! - возмущенно произнес он, открывая глаза. - Ну что? Это ты просто оказалась настоящей лесбиянкой. То-то я не мог понять раньше, почему это ты так холодна со мной!
     Впервые они заговорили об этом, до этого Владимир Дмитриевич не предъявлял Вере подобных обвинений.
     Но сейчас он безжалостно выкрикнул ей в лицо:
     - Ты просто не способна получать удовольствие от мужчины!
     - Неправда! - воскликнула, впервые повышая на него голос, Вера. - Просто все мужчины, которые были в моей жизни, оказывались грубыми животными!
     - Что?! - прошипел он, вскакивая и угрожающе нависая над Верой. - Это я - животное?!
     Вера без страха смотрела на своего разъяренного любовника, и, заметив, как с его уже обвисшей плоти стекает тягучая капля семени, брезгливо отвернулась.
     Владимир Дмитриевич, увидев выражение ее лица, начал быстро одеваться, предварительно обтерев живот и другие части тела Вериным пеньюаром.
     Уже у самого порога он повернулся к Вере и сказал звенящим от злости голосом:
     - Короче говоря, дорогая, выбирай: либо твоя лизунья, либо я. Решение за тобой. Оплачивать Жаклин я больше не буду, и третьим лишним в твоей постели тоже быть не намерен! Так что думай!
     Он рывком распахнул дверь, от которой тут же отпрянула, подслушивающая за ней Жаклин.
     Наградив ее уничтожающим взглядом, Владимир Дмитриевич прошел мимо, и вышел из квартиры, хлопнув дверью.
     - Что случилось? - встревоженно спросила Жаклин, входя в спальню к Вере.
     - Жаклин, закрой, пожалуйста, за ним дверь, - усталым голосом попросила Вера.
     Француженка поспешила в прихожую, и, закрыв на ключ входную дверь, вернулась к Вере.
     - Он опять меня изнасиловал… - тихо сказала Вера. - У меня все внутри болит и очень хочется смыть с себя всю эту гадость…  
     - Вот мерзавец! - воскликнула Жаклин. - Откажи ему от дома, Вера, почему ты должна его терпеть! Он тебе не муж…
     Вера тяжело вздохнула, но промолчала.
     - Я сейчас приготовлю тебе ванну, полежи пока, - сказала француженка, выбегая из комнаты.
     Через несколько минут она вернулась с дымящейся чашкой в руках.
     - Вот, выпей липового чая, он успокаивает. Вода для ванны уже греется, я сама тебя вымою, - сказала она, передавая Вере чашку с душистым чаем.
     Сев на постель рядом с Верой, Жаклин сочувственно посмотрела на нее и тихо спросила:
     - Он требует, чтобы мы расстались?
     - Да, - сказала Вера. - Но я этого не допущу, ты единственный родной и понимающий меня человек.
     - И что ты намерена делать? - осторожно поинтересовалась Жаклин. - Если надо, я могу пойти работать, чтобы вносить свою долю в наши расходы.
     - Не волнуйся за это, я хоть и не очень богата, но у меня достаточно средств, чтобы обеспечить наше существование. У нас ведь нет особых запросов, - сказала, грустно улыбнувшись, Вера. - К тому же я бы не хотела, чтобы кто-нибудь из твоих учеников опять попытался заглянуть к тебе за корсет.
     - Спасибо, Верочка, я буду тебя во всем поддерживать, все для тебя сделаю! - воскликнула Жаклин, и, схватив руку Веры, порывисто поцеловала ее.
     - Ну что ты! - вырвала у нее руку Вера. - Перестань! Зачем это?
     - Я люблю тебя… - глядя на нее глазами, полными обожания, призналась Жаклин.
     - Я тоже люблю тебя, - сказала Вера, и, почувствовав, что у нее наворачиваются слезы на глаза, поставила чашку на столик рядом с кроватью и протянула руку к Жаклин.
     Та бросилась к ней в объятия, и они вдруг вместе заплакали, утыкаясь лицом друг другу в плечо.
     - Боже мой, да что же это мы плачем? - воскликнула через несколько минут Жаклин, и, вытирая слезы, принялась уговаривать Веру: - Мы с тобой - молодые, красивые, одетые, сытые, что же мы плачем? Пусть другие плачут, а мы, Верочка, начнем новую жизнь, жизнь без мужчин. Вставай, пойдем смоем с тебя прошлое! Вода уже, наверное, согрелась.
     Помогая подняться Вере с постели, она протянула ей пеньюар.
     Вера брезгливо отшвырнула его на пол:
     - Не трогай его, он им вытерся…
     - Вот мерзавец! - опять повторила Жаклин и поддала пеньюар ногой, заталкивая его под кровать. - Я бы этим мужчинам еще в детстве удаляла все выступающие части!
     - Как! И нос тоже?! Это было бы очень не эстетично… - вытирая еще не высохшие слезы, рассмеялась Вера.
     - Вот молодец! - тоже рассмеявшись, похвалила ее Жаклин. - К жизни нужно относиться с юмором, шутишь - значит существуешь! Все будет хорошо! Пойду, воды в ванну налью, - и она вышла из комнаты.
     Вера, достав из комода чистый пеньюар и рубашку, отправилась в ванную, стараясь не накапать на ковер семенем, обильно выпущенным в нее Владимиром Дмитриевичем.
     Жаклин уже разводила в ванне воду, опустив туда несколько кристалликов ароматической соли.
     - Забирайся, я вымою тебя, - скомандовала она.
     Когда Вера погрузилась в теплую воду, Жаклин взяла махровую рукавичку, и, намылив ее, принялась обмывать тело Веры, ласково разговаривая со всеми частями, к которым она прикасалась.
     Вера почувствовала себя маленькой девочкой и блаженно закрыла глаза, отдаваясь заботливым рукам Жаклин.
     А Жаклин, вдруг быстро раздевшись, тоже забралась в ванну, благо она была просторной, и продолжила мыть Веру. Когда она добралась до лона Веры, осторожно вымывая из него пальцем остатки семени Владимира Дмитриевича, Вера открыла глаза. Не смотря на легкую боль, оставшуюся в ее лоне после грубого совокупления с Владимиром, она почувствовала возбуждение.
     «Значит, я, действительно, лесбиянка», - подумала она, и на этот раз не ощутила никакого смущения при этой мысли.
     Приподнявшись, она с удовольствием поцеловала сосок Жаклин, и сказала:
     - Давай, теперь я тебя помою.
     Погрузив руку в воду, она нашла шелковистый лобок Жаклин и начала осторожно обмывать его. Жаклин вдруг с силой прижала ее руку к себе, заставляя пальцы Веры погрузиться в свое лоно. Это было очень приятно и необычно, тем более, что Вера до этого никогда не прикасалась к Жаклин в этом месте, и ей вдруг захотелось поближе узнать его. Она пошевелила пальцами, вызвав у Жаклин стон, отозвавшийся в животе у самой Веры всплеском желания.
     Почувствовав одновременно охватившее их сильное возбуждение, они быстро домылись, и, выбравшись из ванной, бегом помчались в постель, оставляя на ковре мокрые следы.
     Едва успев добраться до кровати, Вера набросилась на Жаклин, страстно целуя ее и обглаживая нетерпеливыми руками все ее тело. В эту ночь она впервые прикоснулась губами к лону Жаклин, и, не ощутив никакого дискомфорта, пожалела, что раньше этого избегала. Наоборот, ей очень понравилось прикасаться губами к нежным влажным складочкам между ног Жаклин, раздвигать их языком или всасывать в рот.
     Почувствовав, как под упругим натиском ее языка плоть Жаклин подается, раскрываясь и пропуская ее внутрь, она чуть отстранилась, и, приоткрыв складочки, с любопытством заглянула внутрь, поскольку ей никогда не приходилось видеть женское лоно так близко.
     Припухшая плоть окружала небольшую затемненную пещерку, которая влажно поблескивала розовыми стеночками, скрывающими более глубокий вход внутрь тела Жаклин. Вера осторожно погрузила туда палец, и, почувствовала, как сжавшиеся мышцы лона Жаклин туго обхватили его, медленно пропуская ее палец внутрь.
     Высвободив палец, Вера провела языком по этой нежной плоти, и, обнаружив на ее вершинке тугую горошинку, начала ее перекатывать кончиком языка, вызвав у Жаклин новый стон.
     Вера вспомнила, что ей тоже нравилось, когда Жаклин прикасалась к ней примерно в этом месте.
     - Что это? - спросила она, открывая складочку, прикрывающую розовый бугорок и, едва касаясь губами, бережно поцеловала его.
     Дернувшись от этого прикосновения, Жаклин ответила прерывающимся голосом:  
     - Это клитор, что-то типа начала мужской плоти. Он очень чувствительный.
     Улегшись поудобнее, Вера принялась длинными лижущими движениями ласкать лоно Жаклин. С непривычки у нее вскоре свело челюсти, язык начало слегка саднить, но она не останавливалась, чувствуя, как тело Жаклин напрягается, выгибаясь навстречу ее рту, и возбуждаясь от этого сама.
     - Я хочу, чтобы тебе было хорошо! - сказала Вера, на секунду отрываясь от Жаклин, и с новой силой принялась вылизывать ее лоно.
     - O, manefic! - простонала в ответ Жаклин, раскрываясь ей все больше навстречу. - Возьми палку!
     - Нет, я хочу, чтобы ты почувствовала экстаз от моего прикосновения! - возразила Вера, задыхавшаяся от переполнявшей ее страсти.
     Тогда Жаклин вдруг потянула ее наверх, а сама быстро перевернувшись, сказала:
     - Так мы сможем одновременно ласкать друг друга, - и раскрыв губки, прикрывающие лоно Веры, припала к нему губами.
     Вера, мгновенно оценив преимущества этой позы, тоже вернулась к клитору Жаклин, втянув его в рот и лаская его спинку языком. Так, похлестывая друг друга яростной атакой трепещущих языков, они вместе достигли оргазма, затопившего их тела безумным блаженством, после которого они рухнули на постель, не в силах пошевелиться, и тут же уснули.

сделано за 0.005 сек.