Вероятно, не все эти слова были произнесены, некоторые были только молниеносными размышлениями раба. Но что-то в этом соответствовало ожиданиям Мадам. Поводок был отстегнут, затем освободились от цепей и его конечности. Евгений потерял сознание раньше этого, но был уверен, что сама Мадам подхватила его на руки и отнесла в свою спальню, где он и очнулся на следующий день, прикрученный поводком к ножке кровати.  
     И потянулись однообразные дни, когда Евгений в полной мере почувствовал себя вещью. Мадам обращала на него куда меньше внимания, чем на какой-нибудь стул. Она только отдавал приказы, не сомневаясь в повиновении и не глядя на раба. Количество домашних работ резко увеличилось; Валерия Ивановна исчезла в неизвестном направлении, а кухня и уборка отнимали немало время. В еде Мадам была неприхотлива, ограничивалась готовыми продуктами в тех редких случаях, когда завтракала и ужинала дома. Уходя, она пристегивала Евгения наручниками к железной ножке кровати, сдвинуть которую возможности не было. Однажды хозяйка поэкспериментировала: туго стянула ноги Евгения ремнями и заставила его встать и нагнуться почти под прямым углом. При этом руки его, скрепленные за спиной, были притянуты к ручке двери. Согнувшийся вдвое раб провел в этом положении несколько часов, ощущая спиной филенчатую поверхность. Стянутые ноги нестерпимо ныли, опущенная вниз голова стала источником дополнительных страданий. Когда Мадам соизволила отвязать его, Евгений тут же упал к ее ногам. Больше таким образом с ним не развлекались.
     Мадам использовала раба как сервировочный столик, подставку для ног, как кухарку и уборщицу, но никогда - как туалетный горшок. Евгений присутствовал, когда госпожа посещала туалетную комнату и должен был наблюдать за ней. Когда хозяйка не тянулась за туалетной бумагой, он должен был подползти и аккуратно вылизать ее дырочки, при этом задний проход нужно было вычищать идеально и досуха. Для этого Мадам даже слегка раздвигала ягодицы.
     В ванную комнату Евгений практически не допускался. Только Если Мадам заходила туда босиком и не хотела таким образом возвращаться в спальную, она усаживалась на спину раба, чтобы тот отвез ее. Тут Евгению приходилось по-настоящему тяжело, один раз он чуть не упал. После этого Мадам всерьез заинтересовалась его физическим состоянием. Однажды днем она приказала ему обнаженным, в одном привычном суспензории, выйти из дома и занять место в багажнике.
     Евгению позволили вылезти в подземном гараже без опознавательных признаков, где стояло несколько автомобилей; соседнее помещение оказалось отлично оборудованным спортивным залом, в котором занималось трое мужчин. Один из них - немолодой брюнет - был облачен в дамский купальник; все волосы на его теле были обриты, а длинные волосы подчеркивали его андрогинность. Только холм под плавками выдавал истинный пол. Тренировкой трансвестита руководила высокая худая женщина в джинсах, то и дело ударявшая раба кнутом. Второй - совсем мальчик, лет шестнадцати - носил только металлический хомут, замкнутый сзади и не позволявший говорить. Юноша изнурял себя подъемом тяжестей под надзором женщины средних лет, облаченной в глухое темное платье чуть ли не до пят. Третий мужчина был миловидным блондином, очень худым и бледным. На нем, кроме ошейника, были колготки, явно доставлявшие немало неудобств. Его то и дело подгоняла мускулистая широкоплечая леди.
     К ней-то и обратилась Мадам. Что-то негромко сказав, она указала на Евгения. Соизволила обратить на него внимания и тренерша.
     - Что ж, можно начать...
     Под ее руководством Евгений, истекая потом, проделал серию упражнений по поднятию тяжестей, несколько растяжек и гимнастик, следуя примеру блондина. После двух часов занятий их отвели в душ. В тамбуре мускулистая дама заставила Евгения опуститься на колени и нанесла ему несколько ударов по ягодицам металлической щеткой: "В следующий раз будь старательнее!" Затем тренерша проследила за их омовением холодной водой (пенис блондина показался Евгению непомерно большим), затем надела на своего подопечного какую-то сбрую и удалилась.  
     Перемолвиться словом им так и не пришлось, хотя тренировки повторялись еще несколько раз под руководством все той же леди. Мадам Полина всякий раз присутствовала на них, наблюдая за успехами Евгения. Сама она никак на них не реагировала, не поощряя и не наказывая.
     Вообще домашние экзекуции почти прекратились; Мадам как будто утратила интерес к наказаниям подчинившегося ей раба. Пару раз за мелкие провинности она отшлепала его попавшейся под руку расческой, но это был скорее символический жест. Несколько раз Мадам вручала ему искусственную вагину и заставляла мастурбировать в своем присутствии. Она наблюдала за самоудовлетворением раба почти бесстрастно, ее пышная грудь вздымалась разве что чуть сильнее, чем обычно. После онанизма она принуждала Евгения вылизать пролитую сперму, досуха вытереть тампоном пенис, а затем держать поместить промокшую тряпочку в рот. Чтобы раб не смог ее выплюнуть, Мадам заклеивала рот пластырем - до тех пор, пока ей это не надоедало.
     Кровать в спальне не использовалась для сексуальных утех; правда, один раз к Мадам приехала подруга, которой Евгений не видел, занимаясь уборкой туалета. Хозяйка и гостья прошли прямо в спальню и заперли за собой дверь. Через час женщина удалилась, а Мадам спокойно вышла из спальни и проверила сделанную работу, оставшись как будто довольна.
     Через несколько дней она приказала Евгению снять суспензорий и ходить абсолютно голым. Вечером в гостиной она включила видеомагнитофон и приказала Евгению смотреть. Порно, просмотренное за ночь, было сделано более чем профессионально. Жестокость в нем оказалась только игровая; по большей части - групповой и лесбийский секс, очень насыщенный и жаркий. Евгений возбудился; Мадам смотрела очень долго, потом приказала рабу подползти и снять с нее зубами трусики. Киска под ними распухла и насквозь промокла. Мадам раздвинула ноги, жестом указав Евгению на цель. При первом оргазме она сдвинула бедра так, что чуть не свернула рабу шею; следующие два были более спокойными, хотя и сопровождались конвульсиями. Кончив еще раз, Мадам натянула трусики, взяла в руки искусственную вагину и поднесла ее к члену раба, который почти тотчас же кончил, разбрызгав сперму. После этого руки Евгения были связаны за спиной, а сам он улегся на матрас в гостиной, где и остался до утра.
     В то утро Мадам сама приготовила завтрак и накормила его из рук, чего ранее никогда не бывало. Она привела Евгения в спальню, где произошли некоторые изменения: полог и все покрывала были убраны, а к каждой стойке кровати прикреплены наручники. Ими Мадам тут же воспользовалась: Евгений оказался распят на ложе хозяйки лицом вверх. Его член, ничем не сдерживаемый, стоял как кол. Мадам стянула его у основания кожаным ремешком, обеспечивая постоянную эрекцию. Потом она завязала Евгению глаза, пояснив:
     - Моя племянница должна узнать побольше об устройстве мужского организма. Ты не мужчина, а раб, но можешь сгодиться в качестве муляжа. Как опытный образец, и будет использовано твое тело. Когда возникнет надобность, я дам тебе кончить. Но сам лучше и не заикайся об этом!
     Каблуки Мадам застучали по паркету. Вернулась она не одна: за ней нерешительно следовал кто-то менее массивный и явно нерешительный.
     - Не бойся, Любочка! Это всего лишь раб, с ним ты вольна делать что угодно и как угодно. Посмотри на его анатомию, пока мы пьем, - раздался звук разливаемого в бокалы напитка. - Торчит, как ты понимаешь, его член, хуй, пенис, дружок и так далее. Это мошонка, яички...
     Все дальнейшие, нарочито грубые объяснения сопровождались то болезненными, то робкими прикосновениями. Скоро каждый сантиметр его интимных органов был ощупан. Но кончить Евгений не мог по понятной причине.
     - Разденься, Любочка! - услышал он. - Лифчик сними тоже, пригодится. Традиционно мужчина будет сверху, но ты попробуешь более интересное. Так, расслабься, а я впущу его в тебя. Конечно, сначала будет немножко больно, но я направлю тебя поудобнее, а потом буду придерживать за попку, чтобы ты могла немножко попрыгать на члене. Это окажется приятно, не волнуйся.
     Сильные руки Мадам потянули его член, в это время девичьи ножки оказались с обеих сторон бедер Евгения, и что-то теплое надвигалось на него сверху. Член ощутил непрочную преграду на своем пути, потом теплая жидкость (видимо, кровь) струйкой стекла по нему. И одновременно раздался девичий крик боли.
     - Ничего, родная, все хорошо. Теперь двигайся, не замирай. Вверх-вниз, хорошо... - напевал матерински - успокаивающий голос. - Двигай бедрами, вот так. Ты можешь сжимать и разжимать его, откидываться вперед и назад. Со временем это будет для тебя гораздо приятнее.
     Евгений чувствовал всю приятность уже сейчас. Он кончил дважды, но чувствовал, что если его член не освободят, это будет смертельно. Но вот приблизилась к оргазму и девочка:
     - Как здорово, тетя Поля! Оооох!
     Потом Мадам помогла Любочке слезть с раба со словами:
     - Если о нем не позаботиться, он может вообще лишиться своей штучки. Я понимаю, что тебе хочется еще, но ты успеешь. И дырочка должна подзажить, так что сделаем перерыв. И посмотрим, что ты еще должна уметь.
     Мадам сняла с пениса ремешок, и мужской орган тут же опал.
     - Чтобы вернуть его в нужное положение, женщина подчас должна постараться. Да, можно это сделать и ручкой, - легкое касание ладошки было скорее неприятно Евгению. - Но лучше работать губами. Я тебе покажу несколько основных движений. Сначала сунь пальчик мне в рот и смотри, как должен двигаться язык.
     Некоторое время, кроме вздохов, Евгений ничего не слышал. Затем Мадам завершила урок словами:
     - Теперь взгляни, как надо возбудить мужчину, если захочешь попробовать его член, - податливые губы Мадам охватили его член, но и после нескольких движений пенис не спешил воспрянуть. - Видишь, как мы его утомили. Это оттого, что сперма удерживалась внутри. Ну ничего...
     - А ему... не больно? - нерешительно спросила девушка.
     - Это раб, он не чувствует боли, исходящей от хозяйки. И жалеть раба нельзя, поскольку мужчиной он может быть назван лишь отчасти. Начинай, родная!
     Губки Любочки медленно приблизились к члену, попробовав его на вкус, девушка раздвинула челюсти пошире и взяла в рот весь опавший пенис, обвела его язычком, нащупала головку, погладила ее... Эрекция возвращалась к Евгению быстро, он чувствовал невинное влечение племянницы Мадам и откликался на ее зов.  
     - Так, девочка. Продолжай сосать, - скомандовала Мадам, когда Любочка на миг замерла. - Он быстро кончит, но это хорошо, будет готов к дальнейшему. То, что он выпустит, можешь глотать. Сначала покажется неприятным, но вообще-то сперма безвредна и даже в чем-то полезна. Лижи, лижи...
     От ласк проворного язычка Евгений действительно быстро кончил, непродолжительный поток спермы исчез во рту девушки под одобрительные возгласы Мадам.
     - Ты делаешь успехи. Немножко прервемся. Не хочешь писать? Раб приучен к влаге и даже получает от нее наслаждение, так что горшок тебе не нужен. Попробуй; заодно он тебя и подмоет языком.
     Любочка уселась прямо на лицо Евгению; ее вес не был слишком тяжким испытанием. Пальцы Мадам раздвинули половые губы, провели по ним, затем по лицу раба.
     - Целься прямо в рот, чтобы ни капли не пролилось. И писай помедленнее. Это совершенно особое удовольствие... - И окрикнула раба: - Рот пошире, чтобы было удобно!
     Любочка правильно поняла урок; струйка ее мочи медленно стекала в рот, как из какого-нибудь традиционного фонтана. Язык и небо Евгения впитывали вкус соленой влаги, будто отдававшей юностью. Затем половой орган вплотную приблизился к лицу раба, и Евгений вслепую вылизывал капельки мочи; постепенно он переключился на клитор, и Любочка застонала... Она вновь кончила и слезла с кровати, обменявшись несколькими восторженными репликами с Мадам:
     - Могла бы я забрать его себе, тетя Поля?
     - Нет, детка, тебе раб не нужен. Секс с настоящим мужчиной куда интереснее, а рабы не для секса предназначены, их роль важнее и глубже. Может, подрастешь - поймешь. А пока у нас осталось еще одно дело... Я не хотела, чтобы ты все-все попробовала сразу, но вижу, что тебе нравится...
     - Да, тетя, очень здорово!
     - Тогда мы сделаем вот что... только приготовься, что опять будет немножко больно. Ты впустишь хуй вот сюда.
     - Ой, тетя, разве это можно? Ведь дырочка...
     - Не волнуйся, главное расслабиться, а я уж тебе помогу. Натри попку кремом тщательно, в саму дырочку вложи побольше, чтобы член входил мягко. А я пока займусь рабом.
     Пенис Евгения вновь подвергся тщательной подготовке. Пальцы Мадам скользили по нему, втирая прохладный крем, пока он снова не принял вертикальное положение. Тогда хозяйка вновь нацепила ремешок, стянув его еще туже. Евгений понимал, что готовится; он, конечно, не был этим шокирован, но что-то в предстоящей дефлорации ануса вызывало в нем внутреннее сопротивление.
     Однако мнением раба никто не стал бы интересоваться. Мадам уселась ему на лицо, закрыв ягодицами рот, и он с трудом вдыхал воздух носом. Поддерживаемая тетушкой, Любочка медленно насаживалась попкой на член. Тесные и теплые стенки, пропитанные кремом, приняли Евгения, но сжимались все туже и туже.
     - Не сопротивляйся, пусть войдет поглубже! - командовала Мадам. - Теперь я тебя немножко приподниму, чтобы ты почувствовала член в себе. А сейчас опустимся немножко ниже. Так, повторим...
     Все большая часть пениса оказывалась в заднем проходе девушки. Евгений испытывал скорее болезненные ощущения, но удовольствие было вполне с ними сравнимо. Любочка постанывала; ей, видимо, тоже было неприятно. Но пальцы Мадам не ограничивались поддержанием ягодиц девушки; она все активнее поглаживала ложбинку между ними. И вскоре стоны боли сменились вздохами удовольствия. Девушка шумно кончила, бессильно опустившись на член. Мадам помогла ей подняться:  
     - Ой, Любочка, ты плохо очистила попку! - рассмеялась Мадам. - Пенис сильно испачкался. Ну да ничего, раб тебя подчистит. Присядь ему на лицо, пусть все вылижет.
     Любочка не заставила себя долго упрашивать. Раздвинутые дольки худенькой задницы опустились сверху, и Евгений слизывал неприятную смесь кала, крема и собственной спермы. Девичьи какашки неожиданно оказались чем-то приятным и естественным; снимая их языком, он даже возбудился, но кончить так и не сумел, хотя руки Мадам освободили пенис от ремешка. Потом хозяйка предложила гостье подмыться, и обе удалились, оживленно беседуя. О Евгении забыли на несколько часов. Потом Мадам вошла и, отвязав раба, отдала несколько традиционных приказов как ни в чем не бывало. Единственным следствием была брошенная ею реплика:
     - Думаешь, без тебя нельзя обойтись? Еще как можно, глупый раб!
     Несколько дней прошли в обыденных занятиях; однажды Мадам вроде бы позвонила Ире; из телефонной беседы удалось разобрать лишь несколько фраз:
     - Мне кажется, ему не помешает более обстоятельная тренировка. Понимаешь, дело ведь не в сексуальных возможностях. И поведение еще далеко не идеально, хотя на словах он вроде бы кое-что усваивает... Ты согласна?

сделано за 0.0013 сек.