Фу, про себя ухмыльнулась я. Это ещё кто кого изнасиловал! Отчим работал шофёром и иногда учил меня управлять своим грузовиком. Я сама стала елозить у него по бедру, и добилась, что промокли не только мои трусы, но и его толстые рабочие брюки. Я сама помогала ему их расстёгивать. Сама уселась на его горячий твёрдый конец, и как на салазках, мокрым, склизким, раскрытым своим нутром, ездила по всей его длине, пока он не выдержал и не впёр его мне, рыча как лев. Уже потом, когда все эти испуганные тётеньки, боясь произнести настоящие слова, расспрашивали меня, что же произошло, я говорила совсем другое. А зачем он сбежал? Я бы молчала, да и мамка бы по-тиху смирилась - такой мужик на дороге не валяется:
     Толику дали пятнадцать лет. Говорили, что ему не повезло, расстрел - более мягкое наказание, по сравнению с тем, что ожидает его в тюрьме.
     Прошёл ровно год.
     Жизнь не стояла на месте. Всё прошло, позабылось. Первое время, правда, ходили всякие слухи, но большинство считало меня несчастной жертвой монстра-насильника.
     Я изменилась, подросла. Из худой, облезлой сучки, я превратилась в красивую, стройную, грудастую, крутозадую суку.
     Местные заводские парни перестали меня интересовать. Я сошлась с одной крутой девчонкой с торфобрикетного. У неё были знакомые парни в дачном посёлке, что в десяти километрах от завода. Светка, так звали мою новую подружку, стремилась попасть в столичные проститутки и постоянно рассказывала мне, как шикарно она будет тогда жить. В каких автомобилях ездить, с какими людьми иметь дело, а главное, какие классные у неё будут шмотки. У меня были несколько иные планы, но и я всей душой стремилась вырваться из этой трясины, которую готовила мне судьба, останься я на бум фабрике ещё год или два.
     Светка брала меня с собой всякий раз, когда её приглашали к кому-нибудь на дачу. Сауна, бассейн - отличные напитки. И платили нам не плохо. Так, что задаром я уже ни под кого бы не легла.
     Мужики приезжали из столицы оттянуться. Некоторые решали свои дела, и на нас особого внимания не обращали. Так, что мы резвились в своё удовольствие, брызгались водой из бассейна, бегали друг за дружкой, хохотали. Некоторые старички любили молодое наше мяско. Заставит какой дедуля ноги раздвинуть, уставится в упор, сопит и разглядывает, потрогает чуть-чуть и опять смотрит. Прямо дышит тебе в задницу. А кто любил наши забавы смотреть. Для таких мы спец. программу разработали - я свою кликуху не забыла, и гвоздём программы был номер в бассейне. Светка плавала внутри, а я сидела на корточках на краю и охотилась на неё из своей стрелялки. Короткими и сильными струями я попадала в неё, если Светка не успевала спрятаться с головой под воду. Смешно было, когда я попадала ей в глаза или в рот. Светка не понарошку чуть не захлёбывалась, фыркала, трясла головой. Не знаю, как Светке, а мне было очень смешно.
     Толстый один, добродушный такой дядечка, любил запихивать одной из нас свёрнутые в трубочку долларовые купюры, а другая должна была только языком и зубами вытаскивать. Иногда так глубоко запихивал, что приходилось потрудиться. Правда стоило немного подождать, и скрученная бумажка сама вылезала на поверхность.
     Все они, в большинстве, были люди не вредные. За полгода, что мы со Светкой занимались этим ремеслом, серьёзно не повезло нам только один раз. Очень пьяная компания, какие-то злые, хмурые люди. Хозяин дачи, Виталик, лебезил перед ними, унижался. Под конец они так разошлись, что стали нас сильно бить, перетрахали во все дыры, сразу по несколько человек одновременно, и выгнали ничего не заплатив.
     Я неделю отлёживалась, приходила в себя. Виталик звонил, интересовался самочувствием, сочувствовал.
     Когда же мы со Светкой объявились опять, посвежевшие, неунывающие, громко и заразительно смеясь. Виталик предложил нам свой план.
     Он сказал, что таких, как мы молодых да ранних везде полно, избыток - а вот хорошего клиента найти трудно. Есть, мол, люди, и очень высоко, при этом он показал пальцем в потолок, которые готовы платить очень неплохие деньги за не совсем обычные услуги.
     Что это за услуги? И он тут же привёл пример: банька и берёзовые розги.
     - Ну уж нет, это не для меня! - вскочила я, недослушав. - От мамки получила сполна!
     Светка молчала. А Виталик продолжил:
     - У меня есть клиенты, готовые платить штуку каждой за полсотни берёзовых розог.
     - Выйди, - говорю, - на улицу, там много берёз, нарежь себе сколько хочешь. Я то тут при Чём?
     - Круглая молодая попка нужна ещё в придачу. Мамка тебя задаром порола, а здесь верные большие деньги. Заработать сможешь на приличную жизнь.
     - Мамка меня не даром порола, а ума мне в задние ворота вколачивала. Так, что меня от этого дела уволь, не дурочка! Ну а ты, Светка, чего молчишь?
     - Я думаю, что ума можно было и побольше вколотить. У меня есть идея! Мы будем применять обезболивание!
     - Как это? Наркоз, что ли? Лучший наркоз - молотком по голове!- засмеялась я
     - Компресс из раствора новокаина на задницу, прямо перед поркой! А кричать громко ты сможешь, будешь мамкины уроки про себя вспоминать.
     - Молодец, Светик! - закричал восхищённый Виталик, - Голова! Уважаю! Далеко пойдёшь!
     - Надо сначала это дело испытать, скептически отозвалась я.
     - Завтра, девочки, я всё привезу, у меня есть очень хороший знакомый, врач-анестезиолог. Попробуем. Подберём состав, концентрацию. Верю, что дело пойдёт! -, прохаживаясь по комнате, в нетерпении потирая руки, проговорил Виталик.
     Замечательная у меня подружка, сообразительная, находчивая!
     Дело оказалось верное. Три порки в неделю, Виталик говорил, что всё расписано на несколько месяцев вперёд, только солидные клиенты.
     Все просто. За несколько минут перед поркой надевали длинные, до колен, трусы, с начёсом внутри, пропитанные обезболивающим раствором, сзади, на ягодицах и ниже, потому, что клиенты норовили стегнуть и по ляжкам. Когда кожа становилась онемевшая, совершенно не чувствительная, трусы снимали и появлялись перед клиентом в лучшем виде. Получали свою порцию, крик был что надо, лучше настоящего, и - штука каждой. Сколько имел с этого Виталик - не знаю, думаю, ему хватало, а главное: его-то задница была цела. Нам же приходилось не очень сладко, особенно когда отходила заморозка. Но за двенадцать штук в месяц - я готова была продолжать.
     Светке я доверяла во всём. Однажды, как-то мимоходом она спросила, правда ли то, что говорили обо мне и о Толике. Что Толик не заставлял меня приводить к нему приезжую девчонку, а я всё специально подстроила. И что я даже помогала ему её изнасиловать.
     Я не стала скрывать правду от своей лучшей подруги, и даже рассказала ей все подробности. Та грызла себе ногти, внимательно, не перебивая, слушала. Видимо, ей не очень понравился мой рассказ, и когда я закончила, она быстро перевела разговор на другую тему.
     - Есть левый клиент! - как-то однажды предложила Светка. - Платят вдвойне. Ты как?
     - Я всегда готова, как пионерка! - шутливо ответила я.
     Левым клиентом оказались два высоких, здоровых и не бритых кавказца. Я знала, что кавказцы не такие уж и жестокие, как кажутся, поэтому не испугалась. Эти сказали, что платят больше, потому, что предпочитают нас связать.
     Нам показали две массивные деревянные рамы, с приделанными к ним ремнями для привязывания.
     - Хорошо, мы пойдём готовиться, нужно почистить пёрышки, привести себя в порядок, чтобы предстать пред вами в лучшем виде.
     Мы со Светкой вышли.
     - Ты знаешь, с кем мы имеем дело? - Спросила я Светку. - Не хотелось бы залететь.
     - Всё в порядке, мне рекомендовали их очень надёжные люди. Лёгкие деньги, не беспокойся!
     Раз Светка ручается, я ей верю, как себе. Пока Светка готовила наркоз, я скинула всю одежду и рассматривала своё тело в зеркале во всю стену ванной. Себя надо любить, а мне было, что. Тугие, как мячики, с коричневыми сосками, крепкие грудки, даже не грудки а грудищи - выросли, голУбки, гордость моя! Талия - такая же гибкая и тонкая, но бёдра! Ах, бёдра! Несколько шире, чем я бы хотела, но мужчины считали наоборот, что бёдра у меня класс. Пришлось с ними согласиться - зад у меня шикарный. Ноги длинные, стройные, кожа гладкая, слегка матовая внутри, не гусиная, как раньше. Бархатная. Волосы я не брею, но их не много - чуток под мышками и на лобке вертикальная полоска - только вокруг самой щелки.
     - Давай, скоро выходить, потом любоваться будешь! - позвала Светка.
     И подала мне смоченные раствором трусы. Я с трудом натянула мокрую толстую ткань.
     - Добавь сюда, - попросила я, указывая на сухой участок. Светка приложила бутылку горлышком к этому месту и хорошо его смочила. Она сама была уже готова.
     - Дэвушки, мы вас ждём, - постучали в дверь.
     - Сейчас, уже идём, - успокоила клиентов Светка.
     - Давай, Тонька, пошли, время вышло, уже должно действовать.
     - Подожди, что-то до моей задницы ещё не дошло, минутку ещё.
     - Пошли, снимай компресс, там дойдёт, сама знаешь.
     Я стянула, тёплые от моего тела, толстые трусы.
     - Мальчики, ваши маленькие сучки готовы принять наказание за свои тяжкие грехи! - С этими словами Светка открыла дверь и мы вышли в комнату, где стояли эти деревянные распялки.
     Меня начали привязывать первую. Не люблю я этих привязываний, но раз Светка сказала, значит можно верить. Сначала, меня привязали за пояс к поперечной планке. Который помоложе вежливо поинтересовался, не туго ли.
     - Нормально, говорю, давай дальше.
     Ноги расставили пошире и привязали за лодыжки к вертикальным стойкам. Потом положили туловище плашмя на широкую поперечную доску и привязали вытянутые руки к дальней поперечной планке.
     - Вторую девчонку оставим на потом, с этой разберёмся сначала, - сказал старший.
     Я подумала, что Светка влипла, ведь заморозка скоро пройдёт. Но она стояла совершенно спокойная, и я решила, что она уже знает, как выкрутиться. Так что волноваться за неё нечего. Но тут кавказцы вытащили из сумки короткие кожаные хлысты. Хорошенькое дело!
     - Эй, ребята, мы так не договаривались! Отвязывайте! Светка, скажи им!
     Светка стояла не шелохнувшись.
     - Испугалась, наверное, - подумала я.
     Я попробовала вырваться. Не тут то было, Классно привязали, гады.
     Первый удар гибкого, кожаного хлыста просто ошеломил меня. Наркоз не действовал! Я чуть не выскочила из шкуры от боли.
     - Светка! Ты что, всё специально подстроила? За что!- испуганно закричала я.
     - Ребята, вы знаете, что надо делать с убийцей моей сестры. Засеките стерву до смерти, она ваша. Только помните - сразу очень сильно не бейте, пусть насладится сполна!
     Я онемела. Светка - сестра пионерки! Это конец! Я пропала!
     Плаксивым, срывающимся от безнадёжности голосом, стала молить Светку, мамочкой и боженькой просила пощадить меня. Куда там!
     - Олька молила о пощаде? Не думаю, она гордая была! Умри, сука, по-людски! - презрительно и беспощадно, приговорила Светка, - Жарь её, ребята!
     Боль раздирала меня на куски. Жалящие укусы кожаных хлыстов рвали моё нежное, моё прекрасное юное тело.
     Они били и вслух считали удары, били и считали.
     Где-то второй сотне я первый раз потеряла сознание. Нет, они не сжалились, не добили меня. Они принесли холодной воды в ведре и вылили мне на голову и плечи. После того, как я пришла в себя, всё повторилось. На этот раз я потеряла сознание быстрее. Опять ведро воды, и опять невыносимые удары хлыстов - стучали вдвоём по очереди, стоя по сторонам, словно из ковра пыль выбивали.
     Я теряла сознание опять и опять. Меня снова обливали водой и продолжали сечь хлыстами.
     Всё, наконец пришло долгожданное избавление. Темнота:
     Очнулась я в реанимации. Живучая оказалась, как кошка. Мне потом рассказали, что нашли меня уже бездыханной, завёрнутой в тряпки, на обочине дороги - видно выбросили из проезжавшей машины. В больнице, куда меня привезли, никто не думал, что я живая. Но я отогрелась под простынёй, куда меня завернули и начала шевелиться.
     - Ничего, пока что барабана из кожи с твоего заднего места не получится. Но это дело наживное. - Шутил мой доктор.
     Я лежала в одиночной палате, на животе, с закрытыми глазами и улыбалась. Странно, но я чувствовала облегчение, словно огромная, неподъёмная тяжесть свалилась у меня с плеч. Я уже догадывалась, точнее, наверняка знала, что это такое - это Олька - пионерка простила меня наконец.

сделано за 0.0012 сек.