морковка

рассказ: Нужничок
автор: Семенова Т. П. тема: наблюдатели, странности
размер: 18.69 Кб., дата: 28-05-2002
страницы: 1 2 [След.]

     С утра Саша затаился на чердаке флигеля, взяв с собой яблок и кусок вкуснейшего пирога с вишнями, который вчера испекла тетушка. Протерев объектив подзорной трубы, он укрепил ее в углу окна. Затаив дыхание, припал к блестящему начищенной латунью колечку окуляра, объектом пристального внимания был обнаруженный под густыми кронами деревьев соседского сада шалаш. Может быть, его построили ребятишки, а может, он предназначался для сторожа, хотя кому, в этом тихом малороссийском городке пришло бы в голову воровать яблоки.
     Шалаш использовался совсем не по предназначению, ему об этом проболталась соседская Марфушка.
     И вскоре, терпение подростка было вознаграждено. Около убежища заметил он соседскую гостью, остроносую курсистку Любовь Петровну, сухопарую девицу интеллигентного вида, который создавало пенсне, болтавшееся на темно-коричневой шелковой ленточке. По рассказам тетушки она приходилась какой-то дальней родственницей жене соседа Тараса Евтихьевича Горобца, служившего на железной дороге. Девица, между тем, вела себя странно, делая вид, что прогуливается в глухом месте сада, озиралась, будто высматривая или ожидая кого-то, с таким же подчеркнуто равнодушным видом подошла к шалашу. Сложив крошечный зонтик, которым закрывалась от солнца, согнувшись, нырнула в глубину, усевшись на домотканную пеструю подстилку. Достала из расшитой бисером сумочки пачку бумажных листков сунула их куда-то в угол шалашика под сено. Еще раз, наподобие любопытной сороки покрутив по сторонам головой, но, так и не заметив подростка, подглядывающего за ней, на мгновение перестала суетиться и вроде бы успокоилась. Расстегнув мелкие пуговицы и какие-то завязки, принялась задирать юбку, внезапно, что-то услышав, остановилась, повернув лицо к дому. Утреннее солнце поднималось, освещая лучами обнажившееся девичье тело, замерев и, затаив дыхание, как охотник выследивший редкую дичь, Саша во все глаза разглядывал ее, различая через подзорную трубу, мельчайшие подробности тела, мелкую россыпь веснушек, которые не портили вида, размытого овала лица с тонкими бровями, припухшие губы. Но все это не особенно интересовало затаившегося наблюдателя.
     Тем временем Любовь Павловна, вынув шпильки из прически, встряхнула головой и копна длинных рыжих, блеснувших на солнце золотом волос закрыла от взгляда желанную картину. Курсистка продолжила раздевание, которое превращалось для тайного наблюдателя в сладостную муку. Бедра, внезапно сверкнувшие из-под вороха нижних юбок, были худоваты, если б их рассматривал опытный ценитель, но для Саши главнее был рельеф тонких ляжек, сравнивать ее с чьим-то еще у Саши не было возможности. Молодая кровь брала свое, непритязательный будущий ценитель девичьей красы - член, бодро вскочил в тщетной надежде, проникнуть меж ног, в призывную «пещерку».
     Наконец, появился тот, кого ожидали, к встрече с которым, курсистка так нетерпеливо готовилась. Мордастый хохол, толстопузый, лет 40 в расшитой рубахе и свободных холщовых портах, о чем-то разговаривая, уселся рядом. Их беседа была недолгой, девица размахивала руками, крутила во все стороны своим сорочьим носом. Долетали отдельные звуки, перекрываемые уверенным баском мужчины, который, как мальчику показалось, в чем-то убеждал. Не успел Саша, как следует разглядеть подробности, как сосед уже целовал курсистку взасос, одновременно стягивая широченные портки. Оголившееся  тело, распластавшей под ним девицы, сдавил ручищами, дернув ногами и, поддав вниз, скинул широченные шаровары, вывалив наружу "колотушку".  Видно Тарас Евтихьевич долго ждал  счастливого мгновения, так как затрясся сразу же, Саша не мог ничего рассмотреть, кроме волосатых ягодиц, заслонивших поле обзора подзорной трубы. Крепкий мускулистый зад двигался вверх и вниз целеустремленно, без перерывов. Курсистка, как видно, помогала, причем усердно, колотя босыми пятками по пояснице Тараса Евтихьевича, словно пришпоривая норовистого жеребца, принуждая усерднее топтать ее глубины.
     Саша, до конца еще не веря в представившуюся удачу, не теряя времени, свободной рукой расстегнул прореху на брюках, вытащил через прорезь влажный член и начал мастурбировать. Истово и одухотворенно, так же дергаясь телом, как эти тайные любовники. Когда количество движений пальцев перевалило за третий десяток, кулак, судорожно сжимавший оголенный член, сделал-таки черное дело - струйка спермы вырвалась наружу, ударив в пыльную стенку чердака. Парочка в шалаше, также, судя по всему, закончила, Тарас Евтихьвич отвалился в сторону, отдуваясь, принялся натягивать шаровары. Но его избраннице, судя по всему, хотелось продолжения. По этому, не обращая внимания на некоторое неудовольствие хозяина, она взяла член, принявшись проворно теребить его, другой рукой терла между ног.
     От движений член, и это было видно ясно, напрягся, и курсистка, забавно нацепив на длинный и тонкий нос пенсне, принялась облизывать языком, присасываясь жадной пиявкой. По всему было видно, что сосед рассердился, он оттолкнул назойливую девицу, приведя себя в порядок, неторопливо направился к дому, оставив возлюбленную лежать с растопыренными ногами и задранным подолом. Саше уже было не интересно. Он присел на скамеечку, с жадностью отпил из кувшина воды. Голова кружилась, ноги без сил подкашивались. Так он просидел минут десять, наконец возбуждение прошло и он обрел способность осмыслить увиденное в шалаше. Делать больше было нечего, покоя не давала мысль о том, чем занимались соседи в шалаше, но и это вскоре прошло и Саша занялся тем, о чем прочел у Фенимора Купера. Перед осколком зеркала он принялся раскрашивать лицо красками акварельными, в выгоревшие под жарким солнцем волосы вставил перья петушиные, которые, по его мнению вполне заменили недостающие орлиные перья из головного убора воина племени команчей. Увиденное в зеркальце отражение наполнило его гордостью. Совсем как в иллюстрациях Майн Рида о краснокожих жителях Северо -Американских Штатов. Вот если бы где-нибудь раздобыть томагавк, тогда бы юный индейский воин показал бы эти бледнолицым собакам, что такое настоящий воин.
     Взяв в руки лук со стрелами и озираясь по сторонам, как бы его кто не заметил, Саша прокрался к забору, где в зарослях малины, он знал точно, был проделан незаметный лаз. Проскользнув сквозь него ужом, пополз на животе к шалашу. Девицы уже не было. Саша присвистнул, разглядывая большое влажное пятно на подстилке. Но что же спрятала эта селедка сухопарая, так ее прозвал про себя Саша, под солому? Небольшая пачка плохой серой бумаги, на которой были отпечатаны бледные голубоватые буквы, Саша не стал читать, сунув бумажки за ворот рубашки, стремглав помчался домой.
     День обещал быть жарким, забежав на кухню, налил глиняную кружку грушевого взвару, залпом выпил и, шлепая босыми ногами прошел в комнату.  Полы в доме мыть тетушка приглашала дородную хохлушку Параську, по представлениям Саши, не молодушку, хотя ей только- только стукнуло 30 лет. Круглолицая, веселая хохотушка, шумная, как и все представительницы ее племени. Ростом выше тетки, с сильными загорелыми руками, с круглой, выпирающей из-под кофты грудью, которой выкормила троих ребятишек, прижитых в браке от супруга, вечно хмурого и насупленного бондаря Тараса.
     Женская грудь, как и другие части тела Сашу интересовали до крайности, до ломоты в паху, также как впрочем и то, что скрывалось под ворохом цветастых юбок. По обыкновению, он завалился на диван, заскрипевший под ним пружинами и принялся разглядывать листочки, котороые он на всякий случай, вложил в какую-то теткину книжонку по акушерству, ставшей для него буквально настольной.
     Параська, в голос распевавшая про каких-то жнецов, которые на горе, жали жито, гремела ведром с водой, как обычно при мытье полов. Саша не обращая на нее внимания, разглядывал волновавшие его иллюстрации. Картинки были привлекательными, тем паче, что рука, по сложившейся привычке, уже залезла в прореху легких брюк.
     Мытье пола проходило своим чередом, книга изучалась. Саша, не отрывая взгляда от изображений нарисованных дамских органов черного цвета, шуровал пальцами, сжимая измучанную многодневной мастурбацией головку "ласкуна". Повернув, на внезапно раздавшийся звук лязгания ведром, голову, приоткрыл в удивлении рот и прекратил движения пальцев от зрелища открывшегося перед ним.
     Параська спиной стояла у полуткрытой двери, наклонившись, немного боком,  возила тряпкой по полу, подол юбки, чтобы не мотался и не мешал, был, по обыкновению, заткнут за пояс. И перед Сашиными глазами открылись голые бабьи ноги, наконец-то видно было очень и очень хорошо. Не обращая внимания на подростка, которого считала "малахольным", дородная хохлушка продолжала мыть пол, размахивая тряпкой из стороны в сторону, двигая задом, отчего заткнутая верхняя юбка открывала  "прелести" полностью.
     От движений, вида заголенных бабьих ног, пересохло во рту, книга было забыта. Параська увлеченно возила тряпкой, не обращая на него внимания, приближалась ближе. Стараясь не пропустить ни одной, самой мельчайшей подробности, он затаил дыхание, книгу приподнял перед лицом, скрывая направление взгляда, позволяя подглядывать , чтобы в случае обнаружения любопытства сделать вид незаинтересованного читателя.

страницы: 1 2 [След.]

сделано за 0.0053 сек.




  отмазки © XX-XXI морковка