морковка

рассказ: Медкомиссия
автор: Л. Илюша тема: голубые
размер: 55.89 Кб., дата: 12-03-2002
страницы: [Пред.] 1 2 3 4 5 6 [След.]

     Подобревшие в ожидании "добровольного" секса, они быстро отвязали парня. Тот, кряхтя, медленно поднялся.
     - "Нич-чо, жопа не заболит!" - ободрящве заметил ему Генка.
     - "Ну? Как ебаться будем?" - нетерпрливо спросил Кивок. - "Раком встанешь... или , может, лежа?"
     - "Ты, Кивок, ебись с ним, как с девчонкой: положи на спину, закинь ноги на плечи и вставь!" - в радостном ожидании советовал ему Шарик.
     - "М-мм... угу. Давай, Ленька, ложись! - скомандовал Кивок согласно. - Таа-ак. Подними ноги! Теперь раздвинь! Шире, шире! Раскорячься, бля, чтоб жопа раскрылась. Еще, бля, еще!... Эй, Геныч, подержи его за ноги. Нет, загни их ему за уши! Так!" - деловито командовал Кивок - "Щас, паря, он тебе всадит!" - радовался Шарик, прослонившись к Ленькиному лицу.
     - "Обслюнявь себе хуй", - деловито советовал Генка.
     - "Ни-ичо, у него жопа и так мокрая! Вона все залито!" - Кивок, выдрачиваясь, начал пристраиваться. Ленька закрыл глаза и ухватился руками за раму кровати.
     - "Ни-ичо, ничч-чо...", - повторял Кивок, вставляя и вминая рукой хуй в Ленькино заднее отверстие. Ленька засопел, начал тяжело дышать, и вдруг сам принялся руками растягивать свои ягодицы. Парни сгрудились вокруг, с интересом наблодая за действом. Все непроизвольно дрочились, а Кивок, взяв Леньку за бока, плавно насаживал на свой длинный и искривленный посередине хуй. Когда сизый от напряжения гарпун его головки с трудом прошел в Ленькин анус, и Ленька, часто-часто дыша, вдруг протяжно замычал, Кивок спросил:
     - "Ну что, паря, нравится хуй в жопу получить?" - он поднажал и всадил хуй до середины. - "Аххх-хх!" - протянул Ленька.
     - "То-то, Ленька! Погоди, щас ебаться будем!"
     - "У-уухх... Порвешь... Погоди!"
     - "Ха, жопу не порвешь! - возразил Кивок. - Дай-ка я тебя подрочу!"
     Действительно, он начал плавно ебать Леньку и взял его член в руку. Вгоняя хуй все глубже и глубже, Кивок одновременно одной рукой дрочил Ленькин член, а другой щупал его яйца в растекшейся по животу мошонке.
     - "Ух, ух, ух," - в ритм ебле постанывал Ленька, и вдруг протяжно ахнул - из его члена засочилось и вслед за этим быстро потекло семя, оставляя жирные лужицы на животе.
     "Стас, Стаська!" - механически продолжая ебать Леньку, позвал Кивок. "Гля, сейчас самый раз хуй сосать! Послед самый сочный!" Он держал Леньку за яйца, слегка выкручивая их наружу. Стасик, с интересом смотревший на всю эту возню, наклонился, взял губами самый кончик Ленькиного дергающегося члена и начал осторожно посасывать. Затем, увлекаясь, положил обе руки на покрытую спермой многострадальную Ленькину промежность. Он сосал его, зажмурив глаза, и, как слепой, осторожно ощупывал этот раскачивающийся поршень, снующий в пунцовой растревоженной воронке зада измученного еблей, но расслабленно-счастливого мальчика...
     Tот кто, уже взрослым, имел удовольствие видеть лихую мальчишескую еблю, никогда не забудет - ни тонких мальчишеских тел с огромными загнутыми членами, ни глухого беспощадного мата, ни потрясающего изящества телодвижений (только 15-16 подросток может так бесподобно выгибать попку - главный двигатель мальчишеского поршня, в отличие от зрелого мужчины, который - замечали? - ебет всем телом и вкладывает всю свою мощь в толчок).
     А как оргазмом искажается в почти плаксивой гримаске мальчишеское лицо! Как дрожат губы, как жадно блудят руки - по яйцам, по промежности - как пять дополнительных членов... Из детства это помнится хуже, в детстве интересно запоминать другое - позы и обстоятельства, а не ощущения и изгибы тела. Но я все же помню Костины беззастенчивые пальцы, которые он умудрялся засовывать вместе с членом под мой сфинктер - я с удовольствием проделывал то же самое над ним самим:
     ...Выпустив в судороге последнюю струю, Кивок поднял голову и увидел расплывшееся в безмятежной улыбке Ленькино лицо. Стас сладко потягивался всем нежным юным гибким телом. В свете тусклых лампочек оно сияло девственной белизной. Качок склонил кудрявую голову набок и его длинные ресницы прикрыли глаза. Шарик обнимал его за плечи, вопросительно глядя на Генку, а тот, стыдливо прикрывая пах, подошел к Леньке сверху, от головы, опустился на колени и по-детски прильнул к его искусанным губам. Ангел бесшумно летал под трубами теплосети...
     ...Ленька, когда я осматривал его, ухмылялся мне точно так же, как и этот Владимир, 16 лет. Ужель это верно, что в глазах парня, которого хоть раз имел другой парень, можно распознать их выебанность?. А ведь мальчишку здорово разворотили, его анус был похож на губы готового к поцелую негритенка, пришлость даже наложить небольшую скобку. Но я живо увидел все, и как он покряхтывая поднялся, залитый студенистыми сгустками спермы. Как они, пошлепывая его по натруженному заду, по-дружески успокаивали. Как он наконец успокоился. Как Шарик обтирал его своими трусами, а Ленька оттопыривал попку и кокетливым винтиком пытался на нее посмотреть через плечо...
     Владимир между тем все лежит, нелепо заломив ноги за голову, его промежность призывно сияет розовым отверстием, а между пяток блестят настороженные глаза не раз уже выебанного подростка. Молчаливый диалог взглядов: "Ну, долго еще?" - "А ты не дергайся. Потерпи. Щас вставлю, тогда..." - "Бля... ххххх.. Ну скорее что ль...". Я спокойно ввожу в него указательный палец и потом, не затягивая, средний. Растянутый сфинктер нежно обхватывает мои сжатые пальцы. Никаких там вам подергиваний. Спокоен. Расслаблен. Я внезапно замечаю на лице мальчишки порочную ухмылочку познавшего Эроса. Нет, он не улыбается, он именно про себя ухмыляется, узнавая своим отверстием настойчивый натиск входящей в него плоти. Он немного выгибает попку навстречу моим пальцам, как бы отыскивая внутри упругого как неспелый абрикос зада то самое, заветное место для них; еще мгновение, и я начну ебать его... в пору остановиться. уфф.
     Что это, неужели он разочарован? Или мне кажется, что тень досады немного исказила открытое вихрастое лицо? (С мальчишками всегда так: как ебаться - не-а, как вынимать - тоже недовольны). Я широко улыбаюсь ему. Он вскакивает на ноги. Разбухший член с вылезшей наружу точеной головкой забавно шлепнулся о бедро. Я протягиваю ему карту и рецепт на свечи. Владимир, 16 лет, берет, не глядя мне в глаза и, неловко подтягивая трусы, исчезает за дверью. К-ааайф!
     Пятница. Вечер. Клизма никак не хочет идти домой. Сука заметила ожидающего прием паренька! И ей сразу захотелось остаться. Убью ее когда-нить, уродину. "Медсестра, тьтьтьеё". Медовым голосом говорю что завтра, пожалуй, отпущу ее в распоряжение кожно-венерологического отделения. Скисла. Обиделась. Хлопнула дверью. О-оо! Яйца мои отяжелели и, переполненные спермой, свисают как две гантели. Член с вечера стоит зенитной пушкой. Руки немного дрожат. Снимаю рубашку и накидываю халат на голые плечи. Не спеша открываю дверь. Пустой коридор. У стенда о правильном питании стоит Он. Молча делаю приглашающий жест рукой, закрываю дверь на ключ - щелк-щелк (надпись "не входить" активирована), и, не глядя на Него, иду к окну и наглухо затягиваю занавески... Интересно, что Он думает, глядя на эти приготовления. Он не выглядел испуганным, встревоженным. Уж понимал ли Он для чего пришел?! Я поманил Его за собой в маленькую хирургическую комнату, попросил раздеться и включил плафон над кушеткой. Я смотрел во все глаза как из-под одежды постепенно появляется его тело. Он расстегнул три верхние пуговицы рубашки, элегантно сбросил ее с плеч и стянул с рук рукава за спиной. Под ней оказалась белоснежная майка с глубоким вырезом на груди, из которого сочным рубином алел мальчишеский еще по виду сосочек. Я жадно облизнулся, предвкушая как он набухнет у меня во рту и как я потом буду потягивать его двумя пальцами, и одновременно поигрывать сладкими яичками этого мальчика... Освободившись от рубашки, Он грациозно стянул майку через голову, ослепив меня изуметельно вылепленным торсом, с вмятой в плоский мускулистый живот изюминкой пупка. И... вот оно! - наконец положил руки на ремень туго обтягивающих его джинсов. Я разглядывал его лицо, а он смотрел на свой пах и медлил. Потом он посмотрел на меня, а я...
     - А ты сперму на анализ сдавал?" - спрашиваю я его.
     - Нет, - ошеломленно качает он головой.
     - Что же ты так? - Я о-очень огорчен. И изо всех сил сдерживаю улыбку. - И что же прикажешь мне делать? Самому у тебя анализ брать? Или к Антонине завтра пойдешь? (Это "Антонина" - звучит в моих устах как "стерррва", и Апполон невольно ежится).
     - А как это... делают, - спрашивает он
     - А это... Антонина электротоком делает. К семенникам прикладывает.- Он в ужасе таращится на меня. Даже член его начинает опускаться.
     - Можно конечно потереть... ну это... (не скажешь ведь ему - подрочить) ... Онанировать, одним словом. (пауза. тяжелая, длинная пауза) Так что выбирай!
     - М-мм, а можно сейчас? Если потереть... - ах, краснеет как девушка!
     - Конечно,- ободряю его я. - И результат ждать не потребуется.
     - Ладно... - Он неуверенно переминается с ноги на ногу.
     - А потом я еще раз хорошенько осмотрю твое заднее отверстие. С помощью специального прибора!- Его лицо стремительно заливается краской до самых ушей.

страницы: [Пред.] 1 2 3 4 5 6 [След.]

сделано за 0.0057 сек.




  отмазки © XX-XXI морковка