рассказ: Дом Борджиа (главы 1-15)
автор: Маркус Ван Хеллер
тема: классика
размер: 108.85 Кб., дата: 27-02-2001 версия для печати
страницы: [Пред.] 1 2 3 4 5 6 [След.]

      Джифредо, отчаянный мальчишка, совсем потерял власть над собой. В воспаленном мозгу билась только одна мысль: так вот что это такое! Атаки его копья становились все короче и чаще, острее до тошноты, невыносимое и даже пугающее наслаждение усилилось, и, наконец, сквозь судороги и истому внезапно прорвалось облегчение. На несколько секунд Джифредо потерял сознание и едва удержался в седле. Лукреция привстала, как будто после сна. Она успокоила и поблагодарила брата и сделала это так просто и искренне, что чувство стыда сразу покинуло его. Джифредо был рад случившемуся и взволнован новым будущим, которое открыл ему этот день.


     Глава 5

     Cамым приятным развлечением Иннокентия III с тех пор, как его свалила болезнь, стали воспоминания о прошлых любовных историях. Это единственное, что ему оставалось, ибо врачи запретили святому отцу всякое перенапряжение и на пушечный выстрел не подпускали к спальне фаворитку папы куртизанку Катарину. Увы, несмотря на телесную слабость, чувственность не покинула его, а лежание целый день на спине и необузданное воображение лишь усиливали ее.
     Теперь он часто думал о племяннице кардинала Родри-го. Стоило лишь сомкнуть глаза, как перед ним вставали картины одна пикантнее другой. Старец видел себя рядом с прелестной девственницей, готовой со страстью наивной души сделать для него все. И чем выше возносили его грезы, тем больнее и безнадежнее было возвращение к своим хворям и немощам. Грызня за власть, государственные дела, церковные интриги - вся эта мирская суета уже не занимала святого отца. Он молил Бога только об одном: продлить его способность наслаждаться женским телом. Ради этого он терпел назойливых врачей, берег себя.
     Иннокентий хлопнул в ладоши и приказал вбежавшему слуге принести виноград. Тот поклонился и вскоре вернулся с большим серебряным подносом, полным янтарных гроздьев. Старец начал медленно жевать ягоды, выплевывая косточки на пол. Его пальцы ощущали тугую прохладную кожицу винограда. Упругие ягоды напоминали ему груди Катарины, нецелованное тело племянницы кардинала Родриго.
     А тот неустанно хлопотал о возвращении Лукреции в Рим, выжидая подходящий момент для смертельного удара по Иннокентию. Недели через две она приехала домой в сопровождении свиты слуг. У Родриго опять начался медовый месяц. В перерывах между утехами он наставлял дочь, готовя ее к встрече с престарелым хозяином святого престола. Ради блага народа и государства, внушал он Лукреции не таясь, необходимо устранить Иннокентия. Выжми из него все силы, опустоши душу, и он отправится на свидание к всевышнему. Старый дурак испустит дух при одном взгляде на тебя, самую прекрасную женщину Италии, - нашептывал Родриго дочери.
     В назначенный час Лукреция и ее отец были допущены в покои папы. Он выглядел бодрым, сидел, опершись на подушки, остатки волос были тщательно причесаны. Наметанный глаз опытного блудника сразу заблестел: в его клетку попалась чудная птичка. Катарина рядом с ней выглядела бы жалкой пичугой.
     Лукреция обожгла хозяина искрящейся голубизной своих огромных глаз и слегка склонила голову.
     - Для меня большая честь получить аудиенцию у Вашего святейшества - сказала она с неподдельной дрожью в голосе.
     - О, мое дитя! Вы одно из тех прелестных созданий природы, которые за доброту и скромность заслуживают самой высокой чести, - ответил папа с улыбкой.
     - Моя племянница очень взволнована в присутствии наместника Бога, - вмешался Родриго. - Эта встреча была ее мечтой, какое счастье, что она сбылась так скоро.
     - Мне трудно говорить, - почти шепотом промолвила Лукреция. - Прошу Ваше святейшество простить меня.
     - Дитя мое, подойди и дай мне твои ручки, - сказал Иннокентий ласково. - Не робей. Такая красавица с чистой, набожной душой не должна бояться святого челов ка.
     Старик взял ее пальчики своими холодными костяшками. Нежные теплые руки сразу наполнили его ощущением здоровья и активности. Он сразу оценил крепкое тело под платьем и с вожделением уставился на полуоткрытые девичьи груди.
     - Ваше святейшество, я должен вас оставить, у меня неотложные дела, - сказал вкрадчиво кардинал. - Надеюсь, моя племянница не очень вас утомит.
     - Мой дорогой кардинал, разве это дитя Христа, это трепетное воплощение женственности способно утомить меня? Вы можете располагать своим временем и не беспокоиться - приятнее гостя, чем ваша племянница, у меня еще никогда не было.
     Кардинал поклонился и вышел. Он уже не сомневался, что сегодня глава Ватикана проведет свой последний любовный поединок. Жизнь его повисла на волоске. Что же, судьба подарила ему достойный конец! Зато Иннокентий, не чуя опасности, сразу начал расставлять силки.
     - Скажи мне, солнышко, тебе действительно только одиннадцать лет?
     - Через несколько недель исполнится двенадцать, -кротко ответила Лукреция.
     - Дитя мое, ты созрела очень рано, Господь хорошо подготовил тебя как женщину.
     Мысленно старец уже раздел ее. Оставалось только заглянуть в глаза красавице, увидеть в них покорность и сладострастие. А в них блеснули бесовские искры. Иннокентий от неожиданности чуть не осенил себя крестом. Но тут на ее лице вспыхнула робкая, невинная улыбка. И святой отец отбросил всякую мысль о происках дьявола. Ты учишься, дитя мое? Не трудно?
     - Мои занятия просты: хочу научиться различать добро и зло. Мне так нужен ваш.совет, ваше мудрое слово.
     - Дитя мое, что случилось? - Старец еще крепче сжал ее руки.
     - Святой отец, это ужасно, а... Я не знаю, смогу ли я рассказать...
     - Не волнуйся, ты можешь исповедаться мне без всякой опаски.
     Лукреция была в ударе, она чувствовала, что сможет одурачить старика, как мальчишку.
     - Вы должны простить меня, святой отец.
     - Не бойся, - ответил он великодушно. Бог - это любовь. Всем покаявшимся прощаются их грехи.
     - Меня всегда хвалили за то, что я хороший и послушный ребенок. И я старалась не огорчать людей, принимать на веру их слова и просьбы. И вот недавно я была в гостях. Познакомилась с сыном хозяйки. Он мне очень понравился - веселый, добрый. Сначала мы болтали о пустяках, а потом он стал рассказывать о мужчинах и женщинах такие вещи, что у меня просто закружилась голова.
     По щекам Лукреции текли слезы. Папа с трудом скрывал нетерпение, он начал догадываться об их причине.
     - Продолжай, девочка. Господь и я с тобой,
     - А потом он... повел меня во двор... поцеловал, и я... я верила ему, думала, это правильно... Но когда это кончилось, я поняла, что согрешила.
     Какой счастливчик, подумал старец, чувствуя внутреннюю дрожь возбуждения.
     - Дитя мое, успокойся, - сказал он зарыдавшей Лукреции, отечески обнял и привлек ее к себе. - Это действительно ужасно. Коварный мужчина нагло воспользовался твоей невинностью. Но молодые девушки склонны преувеличивать серьезность происходящего. Он сорвал с твоих губ поцелуй - невелика беда!
     Как и надеялся престарелый соблазнитель, она запротестовала:
     - О нет, святой отец, он добился большего.
     - Неужели? Так скажи мне, что он сделал? Лукреция уже сама поверила в придуманную роль и играла с нарастающим вдохновением.
     - На мне в жаркий день была лишь длинная, до пят, рубашка. Он поцеловал меня и прижал к себе, я чуть не упала в обморок. Он засунул язык мне в рот и попросил меня сделать то же самое. Потом начал ласкать все тело...
     Теперь каждое слово Лукреции вдохновляло на подвиг не только старца, но и его поникшего наперсника былых любовных ристалищ. Он тоже почувствовал явный интерес к разговору.
     - Продолжай, дитя мое. Ничего не забудь. Я должен все знать, чтобы молиться за тебя.
     - Вначале он ощупал меня через рубашку, а когда дошел до лилии, я ослабела и предложила сесть. Прежде чем я поняла, что происходит, он снял с меня рубашку. Я очень испугалась, все остальное помню, как во сне.
     - Что же ты помнишь? Скажи мне, ведь ты исповедуешься. Он всю меня целовал - в губы, шею, плечи, грудь. А потом сунул палец в меня, и я воспылала греховной страстью, хотя было очень больно. Когда он опрокинул меня на спину и лег рядом, я ощутила, что он тоже голый. Я очень испугалась, почувствовав, что он сделает что-то ужасное. Я хотела сопротивляться изо всех сил, но не смогла - мое любопытство стало его союзником. Я особенно грешна, потому что сама раздвинула бедра, помогала ему, когда он, вы знаете, святой отец, что... Я почти потеряла сознание, было больно... Он тяжело дышал и стонал, даже кричал... и потом все кончилось...
     Боже, как прелестно и доверчиво это дитя, растроганно подумал святой отец, и как неосторожно. Неумелый, мокрогубый юнец грубо сорвал цветок, которому нет цены. Папа гладил Лукрецию по волосам, мысленно представляя, как бы он, покрыв это нежное тело тысячей поцелуев, доведя любовную игру до крутой вершины, вошел в святилище медленно и глубоко. И вошел бы, да посох непрочен, а без него на вершину не взобраться, хотя попробовать надо. Грешно, прости Господи, не попробовать, когда такое чадо не только вялый стебель - мертвого поднимет.
     - Дитя мое, не упрекай себя, твой грех на совести мужчины, который хорошо знал, как воспользоваться неопытностью девушки. Его Бог накажет, а тебя простит. Однако Лукреция, казалось, была безутешна.
     - Святой отец, вы так добры ко мне, а я недостойна милосердия. Я неспособна очистить душу от сильного желания повторить то, что случилось. Оно возникает теперь помимо моей воли. Я борюсь с этим, но напрасно.
     - Ах вот что, это уже серьезно, - рука Иннокентия осторожно потянулась к проснувшемуся зверьку, который вдруг напомнил о себе, шевельнув простыню. Он снова был сильным и голодным, как лев, собирающийся на охоту. - Ты видела потом этого негодяя?
     - Нет, Ваше святейшество, держусь от него подальше, но чувствую неодолимое влечение к мужчинам. - О, я, наверное, выгляжу ужасной грешницей в, ваших глазах.
     Иннокентий слушал ее и не слышал. Эта трепетная рука в моей руке так близка, думал он, что я просто могу сунуть ее под простыню.
     - Не бойся своих чувств, дитя мое, - прошептал он. - В тебе пробудился естественный голос природы, о котором ты раньше не знала. Мы все живем по ее законам.
     - Что же я должна делать? - спросила Лукреция и обессиленно положила надушенную голову на его плечо. Глубокий вырез платья оказался прямо перед глазами старика. Он сверху видел ее полные груди, расщелину между ними, рот и вишневые губки на прелестном личике. Какой мучительный, желанный соблазн, какая редкая в его годы удача! Но нельзя же подвергать себя столь чудовищной пытке! Она страшнее запрета врачей. А что враги? Половина из них дураки, половина - неучи и завистники. В конце концов жажда жизни и есть жажда плоти. И мой воробышек, решил папа, уже не успокоится, пока не найдет гнездо. Но - продлись, мгновение!
     - Лукреция, не будь столь безутешной. Чтобы преодолеть большое зло, даже Господь рарешает меньшее. Если ты позволишь себе еще только одно соитие - и без какого-либо чувства вины, ты освободишься от порочной страсти, по крайней мере, избавишься от ее наваждения. Пусть не покажется тебе эта рекомендация странной, пути Господни часто неисповедимы. Главное - благая цель. Иначе зло одолеет тебя. Ты либо сойдешь с ума, либо будешь уступать ему опять и опять, пока не превратишься в обычную проститутку.
     - Спасибо, святой Отец, вашему совету я последую с легким сердцем. Но кое-что меня пугает.
     - Что, дитя мое?
     - Я не хотела бы исцеляться с мужчиной, движимым лишь похотью, которая оскорбляет святые цели и мысли. Именно так я вас поняла. Мне нужен чуткий, деликатный человек.
     Она подняла голову и многозначительно посмотрела папе в глаза. Каждый подумал свое. Девушка, разумная не по годам, но очень впечатлительная, она действительно воображает, что избавляется от зла. Как роскошно она будет выглядеть голой! С каким самозабвением отдастся безумной страсти ее молодое тело, с вожделением подумал святой отец. Не осталась в долгу и Лукреция. Игра зашла слишком далеко. И теперь юная особа без затей и отцовских наставлений оценивала возможности Иннокентия. Интересно, как поведет себя старик у входа в пещеру, хватит ли у него сил вынести сокровища? В любом случае ее ждало пикантное приключение, а юная женщина начинала понимать в них толк. Лукреция поправила волосы и будто случайно уронила руку прямо на взведенное копье. По всему телу старца пробежала дрожь, в виски кольнули горячие иголки.
     - Вы самый святой мужчина, - прошептала маленькая плутовка. Он обхватил ее и привлек к себе.
     - Я выгоню из тебя дьявола, - с чувством произнес святой отец и сам поверил в свои слова.
     - Я готова на все, - прошептала Лукреция, порывисто прижимаясь к старцу.
     - Не спеши, дитя мое, - тихо сказал Иннокентий. - Мои слуги в приемной, но на всякий случай запри дверь, потом сними одежды вон там, за ширмой, и возвращайся.
     Лукреция снова провела рукой по его отвердевшему копью, потом послушно поднялась с кровати и заперла дубовую дверь тяжелым засовом. Она медленно раздевалась, разжигая нетерпение старика. Через щель между створками ширмы она видела, как святой отец орудует рукой между ног. До чего же смешон старикан со всем этим вздором о силе всевышнего! Она покажет ему свою силу. С выражением нежной девичьей беспомощности Лукреция вышла из-за ширмы. Иннокентий жадно осмотрел ее с головы до ног. Какие прекрасные пропорции! Ее высокая шея переходила в хрупкие покатые плечи, упругие груди выступали вперед, словно просили, чтобы их целовали и тискали. Изящная талия, соблазнительные крутые бедра, нежный белесый треугольник между ног - она была прекрасна, как сама Венера. Святой отец протянул ей руки.
     - Мы должны полностью отдаться сладострастию плоти, - хрипло сказал он. - Пусть наша любовь будет чистой, иначе грех не уйдет из твоего тела.
     Лукреция скользнула в неловкие объятия старца, и он начал лихорадочно целовать ее груди, впиваясь непослушными пальцами в упругое тело. Когда она сунула ему в рот свой свежий язык, то обнаружила, что у святого отца почти нет зубов.
     Папа тяжело, прерывисто дышал - и от возбуждения, и от плохих легких, сердце его бешено стучало. Но его фаллос был горяч и тверд, как шомпол. Она обхватила его прохладными руками и, доставляя святому отцу мучительное наслаждение, легонько ласкала его.
     - Ради Бога, влезай на кровать! - прохрипел старец. Лукреция быстро скользнула под простыни, не разжимая рук. Ее мгновенно обдало холодом - холодом бескровного, дряхлого старческого тела. Тем удивительнее был контраст с его воспаленной восставшей плотью. Она прижалась к Иннокентию, согревая его, возбуждая до умопомрачения. Несколько минут он исступленно тискал ее свежее, упругое тело. Потом Лукреция пропустила его бедра между ног, приподнялась на колени и подвинула его заждавшееся орудие к своему заветному месту. Папа смотрел, как юная Венера медленно опускалась на ствол, пока он не исчез в святилище наслаждения. Боже, вот она - жизнь, вот забытые ощущения! Папа двинул бедра навстречу ей. Начался танец любви, скольжение по лезвию ножа. Святого отца все больше захватывало и возбуждало зрелище соития, ритмичного погружения в ее влажную, горячую плоть. И Лукреция все сильнее распалялась, обрушиваясь на своего престарелого любовника снова и снова.
     В ушах у святого отца гудело. Он жаждал взрыва. А детонатором сегодня и всегда будет Лукреция, прекрасная Лукреция. Отныне он будет держать ее при себе, будет о ней заботиться, наслаждаться ею. Иннокентий чувствовал, что безумно любит этого ребенка с телом женщины. Старец хотел протянуть руки и прижать ее к себе, но сил больше не было. Он закрыл глаза и остро ощутил, как его восставшая плоть раздувается в ней до непомерных размеров. Желание оргазма было нестерпимым, однако желанная разрядка все не наступала.
     По его поведению, дыханию и стонам Лукреция чувствовала, что конец близок, и ускорила ритм, сама охваченная страстью. Иннокентий в последнем приступе страсти застонал и впился ногтями в ее ягодицы. Как сквозь дымку он видел лицо девочки, закушенные губы, изогнутую в экстазе шею. Его потрясли первые судороги оргазма. Он задохнулся, пытаясь глазами призвать ее на помощь, - и разом наступила тьма. В это мгновение поток неописуемого наслаждения обрушился на Лукрецию. И она обессиленно упала на неподвижное тело старика.
     Когда Лукреция пришла в себя, Иннокентий безмолвно лежал рядом, не подавая признаков жизни. Цепенея от ужаса, она быстро оделась, поправила кровать и тело. После этого тихо открыла засов, вернулась к кровати и издала громкий вопль. В покои тут же ворвались двое слуг. Лукреция показала на кровать.
     - Боже, спаси нас! - воскликнула она. - Его святейшество во время нашей беседы потерял сознание...
     Новость о резком ухудшении здоровья папы быстро распространилась по городу. Врачи объявили, что шансов на выздоровление очень мало. Надежда блеснула, когда пришел лекарь, утверждавший, что знает спасительное средство. Для этого, заявил он, требуется молодая кровь. Скептически настроенные ватиканские врачи нашли двух мальчиков, готовых за дукат отдать свою кровь. Но и эта затея не помогла. На рассвете следующего дня было объявлено о кончине папы Иннокентия lll.
     Кардинал Родриго не терял времени, организуя избрание преемника. Даже в течение предписанных церковным уставом девяти траурных дней святой отец не нашел вре мени помолиться за упокой души усопшего: спорил, увещевал, торговался, льстил, добиваясь своей цели.
     На десятый день кардиналы собрались в соборе Святого Петра и заслушали священную мессу Святого Духа, пролись следовать их заветам. Несколько дней спустя кардинал Родриго Борджиа был избран папой Александром VI. От его назначения выгадали многие кардиналы.
     Лукреция была вознаграждена бриллиантовым ожерельем и страстной ночью в постели своего отца. Затем ее послали продолжать учебу под руководством преподавателей, которые оцепенели бы от ужаса, узнав, что эта девочка сотворила с престарелым хозяином Ватикана.


     Глава 6

     Узнав об избрании отца главой католической церкви, Чезаре вернулся в Рим. Кардинал Родриго надеялся сделать его своим преемником.
     Чезаре все никак не мог забыть о своем приключении с сестрой и жаждал повторить его. Снова и снова представляя те незабываемые мгновения, он давал себе слово в следующий раз быть посмелее. Вообще эта нечаянная любовь заставила юношу по-новому взглянуть на женщин на улицах Перуджи; он жадно смотрел на их большие груди и округлые формы под платьями, которые носят крестьянские девушки. Больше всего на свете ему хотелось подойти сзади и обхватить это сокровище...
     Его преследовали возбуждающие видения обнаженной
     сестры, других женщин, случайно увиденных без одежды. И он до изнеможения терзал свою плоть в тщетной попытке усмирить ее.
     В парке родительского дома был заброшенный сарай садовника, где Чезаре как-то обнаружил старые одежды, которые носили слуги. И он решил как-нибудь вечером втайне от отца надеть их, измазать лицо, растрепать волосы и, прихватив заветный кинжал с золотой ручкой, выйти на улицу в поисках женщины. Он понимал, что это рискованная затея. На него самого могут напасть, избить, даже стражники способны на это - по ночам они вели себя, как бандиты. Но наследник кардинала так жаждал погрузить кинжал своей плоти в ножны женского тела, что нередко был готов пренебречь любой опасностью.
     В ожидании подходящего случая Чезаре бродил по городу, в основном по бедным кварталам, где было больше шансов скрыться в минуту опасности. Он обратил внимание на трех пастухов - двух мужчин и одну девушку, которые два вечера подряд возвращались в город со стадом коз. Возле моста Святого Ангела девушка желала своим спутникам спокойной ночи, переходила через мост и шла в свой дом на берегу реки. Мужчины же продолжали гнать коз, полагая, что их подруга в безопасности.

страницы: [Пред.] 1 2 3 4 5 6 [След.]