«…Знаете в чём порой жестока участь писателя? В том, что это всего лишь мечты, домыслы. Здесь ты можешь подстроить под себя, под своё «хочу», но в настоящее жизни всё наоборот. Поэтому иной раз становится так тоскливо выныривать из мира грёз и фантазий, осознавая, что в реальности далеко не всё так идеально…»
     Автор


     * * *

     – Здесь вы и будете жить, – как-то ехидно сказала комендант, отдавая ключи от комнаты Сашке. – Я пошла, а то мне других расселять надо.
     Она, как-то смешно виляя бёдрами, прошла между ними. Ей было за сорок, но не прочь была пофлиртовать с парнями. Но им, а особенно Сашке, было не до того.
     – И я ещё плачу деньги за эту дыру?! – возмущённо отреагировал Макс, садясь на стул . Но тут же вскочил, брезгливо оглядев его.
     – А что, общага как общага, – лояльничал Сашка. – Мне нравится…
     – Ну вот ты и живи!
     – Чего кипятишься-то? Скажи спасибо, что не впятером, а всего лишь вдвоём.
     – Спасибо.
     – Пожалуйста.
     Сашка плюхнулся на кровать.
     – Чур, моя вот эта, сразу распорядился он.
     – Как хочешь, – Макс смягчился и уже равнодушно смотрел на эти вещи.
     – Смотри! Телек есть, – обрадовался Сашка.
     – Не работает…
     Сашка включил.
     – Да нет, фурычит.
     Сашка заглянул в остальные места «номера». Ванна и туалет раздельно.
     – Ну, а ты говоришь…
     Конечно, этаж достался приличный – восьмой – и добираться надо было пешком. Эти житейские трудности преодолимы. Сашку пугало другое: что не справится с вынужденным одиночест-вом. Там он оставил и друзей, и знакомых, и даже близких (насчёт кого он никак не расстраивался). В его планы никак не входило одно обстоятельство: ему придётся искать новых друзей, заводить знакомства в совершенно незнакомом городе.
     В общаге Сашка не чувствовал себя уж очень одиноко. Всё равно находились друзья и знакомые на один-два дня, с которыми неплохо проводил время, если хотел. Но не было человека, которому мог излить свою душу. Он боялся, что эти его знакомые не поймут, будут считать за урода, сделают изгоем, будут тыкать пальцем. Поэтому Сашке приходилось осторожничать. Присматривался к каждому, слушал их речи, пытался их понять: как, к чему относятся. Но только речь захо-дила о больной теме, Сашка пугался либо отшучивался, либо переводил в другое русло, либо отнекивался и молчал, крепко стиснув зубы. В эти моменты он раздваивался, лицемерил. С ними был таким, каким они хотели его видеть, наедине с собой – резко противоположным. Никто даже предположить не мог о его подноготной. Все верили, что он обычно пьёт пиво, веселится, любит девчонок и презирает «голубых». Последнее обстоятельство и тяготило душу.
     Институтские будни не очень-то заботили его. Сашка старался быть как можно незаметнее, порой ему хотелось убежать от всех, скрыться, чтобы никто не нашёл. Но чем больше он этого хотел, тем больше становился раскованным, нагловатым. Учился же прилежно, компенсируя этим душевное одиночество. Если бы мог писать стихи, то обязательно сложил поэму о своём одиночестве.
     А вот однажды лучик надежды озарил его тёмное бытие…

     * * *

     Было посвящение в студенты. Сашка должен был выступать. Ему очень не хотелось, но надо. К тому же что-то подсказывало, ЭТО должно произойти. Концерт прошёл быстро, все спустились в дискотечный зал. Музыка уже вовсю играла, кое-кто танцевал, Однокурсники пошли пить пиво, обмывать студенческие. Сашка увязался за ними. Из уважения сделал несколько глотков, состроил удовлетворённое лицо и покинул их, считая свой долг выполненным.
     В холе к тому времени народу было побольше. Сашка встал у стенки, наблюдая. Парней, а особенно симпатичных, было предостаточно. Но он не мог вот так запросто подойти и познакомить-ся: трусил ужасно, тем более не танцевал. А если бы и познакомился, то всё равно не то. Ну привёл бы его в бар, выпили бы, где-нибудь в укромном месте полез бы к нему в трусы, кончил бы сам и… всё, привет! Это в лучшем случае, в худшем – тот бы от него мог шарахнуться со словами: «Ты чего, того?» Поэтому Сашка мог только наблюдать, мысленно вытворяя с ними, что хотел.
     Его взгляд вдруг  устремился на вошедшего. Парень с немного испуганными глазами осмотрел танцующих, незаметно прильнув к Сашке.
     – Не танцуешь? – прокричал Сашка сквозь шум музыки, отодвигаясь.
     Тот отрицательно мотнул головой.
     – Жарко здесь. Может, выйдем?.. – как можно ненавязчиво предложил Сашка, подивившись своей решительности.
     В фойе было исключительно немноголюдно.
     – Саша, – протянул он руку. – Первый курс.
     – Андрей, – ответствовал тот, протягиваю ладонь. – Первый курс.
     – Как первый? – Сашка силился вспомнить его среди ста тридцати учащихся, но это было сде-лать весьма затруднительно. – Ты, видать, с утра?
     – Ага, – подхватил собеседник. – А ты с обеда.
     Они улыбнулись.
     – Ну и как учёба?
     Андрей пожал плечами:
     – Учёба как учёба. Да мы только начали…
     Сашка не знал, о чём говорить. Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки:
     – Жарко там. Набились, как сельди в бочке. Не продохнуть.
     Ему было немного не уютно в костюме, и Андрей это заметил:
     – В первый раз?
     – Не понял…
     – Ну, надел-то… – Андрей кивком указал на одежду.
     – А, и не говори, – Сашка махнул рукой. – Никогда бы не подумал, что может быть так тесно.
     – А я тебя сегодня видел. Это же ты выступал со сцены?
     – Ну и как я в роли актёра? – Сашка горделиво выпятил грудь.
     Андрей прыснул:
     – В общем-то ничего. Мне понравилось.
     – Слушай, может пойдём ко мне в общагу, – предложил Сашка. – Фотки посмотрим, пивка хлебнём, а?..
     Покинув это шумное заведение, они направились в десятиэтажный дом, стоящий тут же. По-вернув ключом два раза, Сашка рукой толкнул дверь:
     – Прошу в мою обитель, – и с некоторой грустью добавил: – Хотя она не только моя…
     Он быстренько сложил с кровати вещи Макса в кучу на стуле и предложил сесть. Показывать фотографии и объяснять, вспоминая, что там происходило, Сашка любил, особенно, если красочно всё это обрисовать. Иногда даже сам дивился находчивостью. Но за этим занятием не упускал и Андрея. Тот скромно сидел на краю кровати, боясь помять, смотрел на фотографии краем глаза, не беря в руки, слегка улыбался. Сашка казалось, что Андрей боялся даже лишний раз вдохнуть.
     Одного мимолётного взгляда хватило Сашке для того, чтобы рассмотреть соседа. Что-то в нём ему нравилось: короткие волосы, торчащие ёжиком, широкий лоб, светло-карие всегда чуть прищуренные глаза, маленький пухленький носик, чуть дальше от левой ноздри совсем крохотная ро-динка, но она так отчётливо выделялась на фоне гладкой светлой кожи.
     У Сашки вдруг появилось нежное чувство к этому человеку, которого он едва, да что едва, совсем не знал. Сашке захотелось прижать его к себе, приласкать, притронуться рукой к этому ёжи-ку на голове. Как он силился не делать этого. Сейчас чувства к Андрею и табу противостояли друг другу, и Сашка не знал, на что решиться. Он сидел в оцепенении.
     – Что с тобой? – тихо окликнул Андрей.
     Сашка очнулся:
     – Да, вспомнил тут одну вещь… Ты всё равно не поймёшь.
     И тут же перевёл разговор снова на фотографии, повторяя про себя: «Забудь, забудь, забудь…»
     Нельзя сказать. что они подружились (Сашка не хотел ни от кого зависеть, поэтому не связы-вался узами дружбы), но довольно часто общались.
     Сашка издали наблюдал за Андреем. Он пытался изучить его. При виде Андрея дыхание становилось учащённее, но быстро брал себя в руки и шёл приветствовать. Андрей встречал его с улыбкой, будто действительно был рад встрече. Они разговаривали ни о чём: об учёбе, об успехах, о лыжах, которыми так увлекался Андрей. Но Сашка чувствовал, что между ними стоит неприступная стена, которая становится всё шире и шире, отдаляя их больше и больше. Сашка не хотел терять Андрея, но он и не мог раскрыться полностью, думая, что это приведёт к краху в их отношениях. Здесь он был особенно расчётлив, так как не мог позволить погубить репутацию.
Но всё случилось само собой…

     * * *

     …Сашка и не ожидал, что семестр так быстро пролетит. Зачётная неделя не была так уж страшна. Он с ловкостью фокусника умудрился получить зачёты автоматом по всем предметам, кроме одного. Старый преподаватель ни в какую не хотел ставить. «Что такое автомат? – говорил он. – Это значит, что вы ничего не будете знать». Но и этот предмет он с лихвой сдал и был свобо-ден до конца рождества.
     У Андрея дело обстояло намного хуже. Для него камнем преткновения стала информатика.
     – Я не могу понять, к чему эта информатика? – возмущался он. – Это что, такой метод отсеива-ния?!
     Сашка его успокаивал, говоря, раз есть в программе, значит надо учить. Они брали тетрадь, и Сашка втолковывал ему каждое слово, каждое действие пользователя. Прекрасно зная это из прак-тического опыта (имея дома компьютер, грех не научиться), недоумевал, что здесь непонятного.
     Однажды они задержались допоздна. А надо сказать, что общаги были разные и раскиданы на довольно приличном расстоянии друг от друга. Андрей жил один в комнате, хотя кроватей было две и обе застелены (видать, хотели ещё кого-нибудь заселить).
     – Слушай, ничего, если я здесь переночую? – предложил Сашка, а сердце учащённо билось: «Вдруг откажет?..»
     – Пожалуйста, хоть живи.
     – Ну, это ты слишком, а то я действительно могу и прописаться.
     – Рад буду такому соседству.
     Это не было похоже на дежурные фразы, которыми пичкал его Андрей. Такая резкая перемена отношения поразила Сашку. До него вдруг дошли причины появления стены, разом исчезнувшей в эту минуту: надо быть по активнее. Андрей в силу своей нерешительности ждал, когда он, Сашка, что-нибудь эдакое предпримет. И вот ожидания оправдались. Но что ему теперь делать: ведь он сейчас уже не сможет остановиться. «Ай, ладно, – мысленно махнул он рукой, – пусть будет что будет. От всего не застрахуешься».
     Они просидели с полчаса. Сашка совсем раззевался:
     – Сколько не сплю до одиннадцати, всё равно никак не высплюсь.
     Он потянулся, глядя на Андрея, которого и сам чёрт не проберёт.
     – Может хватит, – как-то жалобно произнёс Андрей.
     – Ладно, но с условием, что завтра утром повторишь.
     Сашка перешёл на противоположную кровать и снял с себя джемпер. Андрей мигом разделся до плавок. Вот где скрывалось зерно их отношений. Сашка со скрытым восхищением смотрел на его спортивное телосложение. Голубые плавки плотно обжимали его орган, выступавший маленьким бугорком. Андрей нисколько не смущался своего вида. Он быстро забрался под одеяло. Сашка последовал его примеру.
     – А кто выключит свет? – вспомнил Андрей.
     – Под одеялом так тепло… Давай выкинем на пальцах: у кого больше, тот и пойдёт?
     Сашка молил бога, чтобы выпало у Андрея. Друг, откинув одеяло, медленно демонстративной походкой, будто специально, подошёл к выключателю. Сашка ловил каждое его телодвижение и не мог оторваться. «Я должен это сделать!» – поймал себя на мысли.
     Комната погрузилась в темноту. Послышался топот босых ног и едва слышный скрип кровати. Всё стихло. Сашка старался дышать ровно, хотя учащённый стук сердца упорно мешал этому. И чем явственней Сашка осознавал, что нужно что-то предпринять, тем предательски чаще дышал. Спустя пять минут он был будто только что с беговой дорожки, а так ничего и не решил.
     До этого какого-либо влечения Сашка к Андрею не испытывал, скорее это были дружеские, братские чувства, что-то между любовью и дружбой. Но сейчас, сейчас…
     Вспомнив недавно виденное тело, его член приподнялся. Правая рука рефлексивно полезла под одеяло, но сумел остановить процессию. Откинув пододеяльник, медленно сел, отсчитывая про себя время пульсацией крови в висках. О, какая же это мука сдерживать себя осторожностью!.. Ступая по паркету, он всё приближался. Вот и кровать. Благо ночь лунная, и кое-что видно. Но его силуэт ясно выделялся на лунном фоне. Сашка об этом не беспокоился. Перед ним стояла задача незаметно пробраться под одеяло, поэтому он опустился на колени. Не зная почему, но он хотел в первую очередь ощутить его член. Видно потому, что это возбуждало его больше всего. Затаив дыхание, одной рукой приподнял одеяло, другой – пробирался к заветной цели. Сашка никогда не умел заряжать фотоплёнку в темноте, но здесь оказался как никогда точен: не дотронувшись до тела, рука прямо опустилась на член. На этом движение остановилось. Образовалась несколько секундная пауза. Сашка понимал, что чем дольше он будет медлить, тем меньше шансов, что-либо вообще сделать. Он предпринял отчаянные меры. Слегка ощупав его член, полез под плавки. Тело Андрея было горячим, будто только что вышел из парной. Сашка слегка провёл пальцами по его мягкому члену, свернувшись полукругом, который дрогнул и чуть развернулся. Сашка возбудился до предела. Забыв про предосторожность, засунул правую руку в свои плавки и стал дрочить. Другой рукой обхватил его член и держал так, пока не кончил. О! Это было лучше всяких фильмов. Что может быть сексуальнее, чем держать в руке член, пусть и вялый.
     Удовлетворив свою страсть, Сашка не спешил удаляться. Теперь ему пришла новая безумная идея: доставить такое же удовольствие и другу. Но как только он прикоснулся к члену, его запястье вмиг оказалось в цепкой хватке спящего. Руку вытащили наверх. Из темноты донёсся голос: «Не надо…» Сашка отпрянул и мигом оказался в своей постели: «Чёрт возьми! Ну надо же так вляпаться… Вот зачем тебе это нужно было? Дружил бы как все нормальные. Теперь не известно, что будет».
     Сашка рассчитывал на самое худшее: немилость Андрея. Боясь попасться ему на глаза, не смотря на позднее время, тихо оделся и ушёл. Кое-как пробился в своё общежитие, наплёл комен-дантше, что ещё плохо знает город и заблудился. Та поверила и, пригрозив, впустила.
     Макс не спал. Он как обычно книжку читал с анекдотами.
     – Ты чего так поздно? – спросил он, не глядя на него.
     – Ой, и не спрашивай. Дел было…
     Сашка поспешил раздеться.
     – Я выключаю, – объявил он и, выключив свет, прыгнул в кровать.
     Как приятно очутиться в родной постели. Отвернувшись к стенке, закрыл глаза. Происшедшее так на него подействовало, что приснилось, будто Андрей отчитывает его за содеянное, но всё же потом сосёт у него…
     Утром Сашка проснулся в сильном возбуждении. В памяти быстро восстановились события ночи, и Сашка задумался, но так ничего не сообразил, только в голове засела одна и та же мысль: «Презирает, презирает, презирает…»

     * * *

     Теперь Сашка старался избегать общества Андрея, даже брошенный мимолётный взгляд бросал его в дрожь и смятение. Благо они учились в разное время, но это никак не мешало им встретиться. Однокурсники из обеих групп заметили резкую перемену в их отношениях: друзья холодно относились друг к другу. Сашка понял, что совершил нечто ужасное и непоправимое. Все старания были тщетны: он сделал то, что ему никогда не простят, тем более Андрей.
     Время шло. Сашка передумывал несколько раз произошедшее. Мысленно представлял, что подойдёт к Андрею и всё ему расскажет. Но на деле упорно проходил мимо.

сделано за 0.0054 сек.