И стал кончик языка Ванькиного клитор на его удобном ложе валять. Тот сначала биться и хохотать от щекотки, но язык поласковее пошёл и согрелся розовый похотник. Стал дальше розоветь, крепчать, да дуться. Тогда Ванька от него языка убрал, пусть сам немного попыжится, и сунул язык в пизду на проверку глубины температуры и влажности. Горячий шершавый гость потревожил лохматые своды. Пизда была сочна и вкусна необыкновенно. Несмотря на глубокий сон своей хозяйки и внешних створок влагалища, в самой пизде было , как в натопленной печке и по стенкам пещеры обильно струился ручейками берёзовый сок. "Ебать!", подумал возбуждённо Ванькин язык и сгоряча достал до матки. Матка откликнулась волнением и всегдашней, как пионерской готовностью. "Сады Семирамиды!", подумал восхищённый язык, осматриваясь в волшебных чертогах пизды, и развил внутри женского тела бурную деятельность. Он болтался по пещерному царству как последний распиздяй, чем привёл всё в пизде присутствовавшее в священный трепет. Он целовался взасос с маткой и матка лишь сконфуженно улыбалась после каждого такого разбойного поцелуя. Он матерился и хулиганил так, что у всего влагалища начали подрагивать стенки. Своды обещали рухнуть довольно скоро, язык надо было спасать. Поэтому Иван вынул рассвирепевший язык из пизды и ввёл его на послушание в узкое колечко розовой задницы. Пока язык бился и остывал, скованный анус Елены Прекрасной порядочно растянулся на горячем языке и стал проявлять первые признаки полового беспокойства. Из пизды на него стекал сок вулканического возбуждения её горячей соседки. Вся щель теперь была разбужена и до предела изнервлена. Губки были уже не нежно-розовыми, а ало-багровыми, рельефно вздувшимися и бесстыжими. Волосы по всей щели разваливались на сбитые кустики от обильной паховой росы. Обе щелки, и пизды и попы, горячо вздрагивали и напрягались губками навстречу ожидаемому хую, а клитор превратившийся из волокитчика в героя соцтруда, если не в стахановца, напряжённо выглядывал малиновой от возмущения по нехватке работы головой из своего кожаного натянувшегося плащом мешочка. Ивану показалось, что Елена Прекрасная легко улыбается во сне, но сама она лежала по-прежнему неподвижно с широко раздвинутыми ногами и сложенными на груди руками.
     И тодыть Ванька вдул.
     Закачалась, кажется, не только комната-горенка, но и весь кащеев замок к ебеням! В округе на тридцать три дня пути и тридцать три мили поднялся ветер с ураганными порывами. На Хуевой Горе снесло башню и за три пизды в колодце легохонько ойкнул чёрт.
     Елена Прекрасная лежала ни жива, ни мертва, а Ванька усердно наддавал ей во все бока проводя реанимирующее искусственное дыхание на свой нобелевский манер. Когда пришло время наполнять моря и океаны живительной влагой Иван взялся крепко за обнажившиеся в процессе ебли крупные тугие буфера Елены Прекрасной и так молодецки поставил хуй на место, что хуй бы там и до сих пор бы стоял, если б его вовремя не оторвали! Из морей и океанов потока вырвалась самая горячая, живучая и стремительная, капелька спермы и тропами оголтелого безумия оказалась у Елены Прекрасной на языке. Нежный розовый язычок словно огнём обожгло или током ударило. "Ой!", вскрикнула, вздрогнув судорожно, Елена Прекрасная и проснулась. Глубокий летаргический сон отступил.
     И ещё не поняв до конца, где она находится, и что вокруг происходит, Елена Прекрасная оказалась во всецелой власти своей истерзанной одиночеством пизды. Конвульсии, поднимавшиеся от живота, подхватили её и понесли на своих волнах, заставляя ежекратно вздрагивать от каждого толчка уже неторопливого Ванькиного хуя, мощно стучавшего в крепостные стены влагалища.
     -Любимый! - проговорила только Елена Прекрасная совсем охуев.
     -Разбудил, лапонька! - объясни ситуацию толком Иван.

     * * *

     И взял тогда Иван-царевич свою ненаглядную Елену Прекрасную, наставил Кащею упреждающих указов и заветов более баб ни в жисть не обижать, и пошли они со двора добираться к своему царству.
     Чтобы ног драгоценных её не бить, позвал Иван золотым платочком вербушку, и обернулся золотой платок горячим богатырь-конём. А из кольца драгоценного могучий дуб сделал сбрую полную богатырскому коню. Посадил Иван Елену Прекрасную на богатырь-коня, сам крепко сел и поехали они до царства своего возвращаться.
     А как приехали - справили свадьбу, что не в сказке сказать, ни пером описать! И мёд там по усам тёк такой, что не сразу и догадаешься!
     А от того дня, когда Ванька её будил, через год родила волшебная фея Ивану сына. Роды случились в мирном городе Муроме и назвали сына по православным канонам Ильёй.

сделано за 0.0059 сек.