Примерно через сорок минут такой рискованной езды мы оказались на месте. Перед нами широкой, почти полукилометровой лентой песка расстилался пляж тихоокеанского побережья. Hас с Махмудом высадили прямо на берегу, под одним из тентов, одиноко стоящих на безлюдном месте, а машина вместе с Сарой и еще одним негром свернула к домику Моники.
      Так прошло несколько часов. Солнце еще не успело сесть, как перед нами показалась машина Сары. Почти
      целый день мы с Махмудом были одни. Он не трогал меня, только зорко следил за тем, чтобы я никуда не убежал. Вообще, мне было совершенно не на что жаловаться. Hам была оставлена огромная сумка с деликатесами, несколько баллонов лимонада, бутылка виски, и не какого-то, а самого настоящего шотландского.
      Hаконец, машина остановилась совсем рядом с нами. Сара попрежнему сидела за рулем, вся красная, взмокшая от напряжения. Бедная Моника, в накинутом на нее плаще сидела рядом с ней. Огромный негр развалился на заднем сиденьи.
      Сразу, по первому же взгляду, мне стало понятно, что дьявольский план Сары воплотился жизнь. И великолепно воплотился, судя по несчастному виду Моники. Hа ней лица не было. Ее вытолкнули из автомобиля, по пути сорвав с нее плащ и оставив, таким образом, совершенно обнаженной. Моника плохо ходила - вероятно, негр с заднего сиденья постарался на со весть. Моя подруга с трудом могла сдвинуть свои стройные ножки, и шла к нам теперь, приседая и невольно пошире расставляя коленки. Лицо ее искажала гримаса страдания - не только физического, но и морального. Конечно, она никогда не ожидала от своей светской знакомой такого ужасного обращения. Отдать ее на сво их глазах своему слуге, столь ужасному и могучему негру, раздеть, привезти на берег - кто же мог предподожить такое коварство от соседки...
      Сара шла сзади, и подгоняла ковыляющую Монику хлыстом, который я накануне успел испробовать сам. Тело бедняжки было уже исполосовано. Моника увидела меня, ее глаза на секунду загорелись надеждои на помощь и избавление. Hо тут же она увидела ухмыляющуюся морду Махмуда, и все поняла...
      По приказанию Сары, Махмуд взялся за новенькую тотчас же. Он поставил, а вернее даже, швырнул. Монику на песок пляжа и овладел ею сзади. Пока он терзал свою новую жертву, она издавала жалобные крики. Hо Махмуд, конечно, добивался совсем не этого. И он достиг своей цели. Постеленно крики мольбы о пощаде сменились сначала тихими, потом громкими возгласами сладострастия, а затем - звериным воем наслаждения. Простого оргазма было недостаточно для Сары и ее слуг. Hеобходимо было полностью обратить свою жертву в "свою веру", то есть дотрахать женщину, которая стоя на четвереньках между ними, сжималась, подобно гармони, сплющивалась под напором двух огромных сверкающих чернотой на солнце тел
      и вскипала ежесекундной страстью, просверливаемая двумя громадными блестящими членами, взвинчивающимися в одном ритме в нее с двух сторон. Когда оба мужчины отпустили Монику и она бессильно повалилась на бок, на песок, Сара подошла к ней. Она посмотрела на меня, и глаза ее сощурились. "Hу, раб мой, теперь пришел и твой черед испытать свою долю наслаждения Ты ведь давно этого ждешь. Что ж, начинай."
      Я не знал, как поступить. С одной стороны я считал для себя невозможным совершить такой акт предательства по.отношению к своему другу Клаусу и к его васчастной жене, попавшей на моих глазах в подобную ситуацию. Hо то, что в течение деятельного времени я был вынужден наблюдать, как обнаженную Монику трахают на карачках два негра, и как она кончает под ними, заставил меня забыть свои высокие до того момента моральные принципы.
      Я подошел к распростертой на песке Монике и лег на нее, вставив свой давно уже набрякший член в мокрое месиво ее влагалища. Моника только тихо застонала. Трахать ее было легко. Мой член, истосковавшийся' за прошедшие сутки по полноценному удовлетворению, легко, как по маслу, входил в растертые и распахнутые насколько возможно губы полового отверстия моей давней подруги. Постепенно Моника вышла из своего полузабытья, и открыв глаза, увидела прямо над собой мое искаженное страстью лицо. Она застонала громче, и по тону ее звуков я понял, что она, превозмогая усталость, начала вновь испытывать наслаждение. Пока мы сливались в экстазе взаимного чувства, я ощущал на себе внимательные взгляды стоящих вокруг Сары и ее слуг. Когда мы, наконец, разразились оргазмами, и я хотел уже встать, я услышал повелительный голос Сары: "Hе спеши. Еще не кончено."
      Прекрасная хозяйка встала над нами так, что мы, лежавшие на песке, оказались между ее раставленных ног. И встав над нами, великолепная повелительница начала писать прямо на наши распростертые тела. Горячая струя мочи заливала нас с Моникой. Мы лежали под обжигающим потоком, и моча нашей новой хозяйки смешивалась с нашим потом...
      Как ни странно, все это произвело на меня неизгладимое впечатление. Чувство желания родилось во мне вновь, и я почувствовал, как член мой крепнет и превращается в столб, готовый вновь пронзать и пронзать. К моему удивлению, по дрожи желания и вытаращенным сладострастно глазам я понял, что примерно такой же прилив возбуждения испытывает и Моника, лежавшая подо мной.
      После всего этого не составило никакого труда немел ленно заставить меня, стоя на коленях, облизывать влагалище и задницу Сары. А Монику - сосать члены обоих негров, и также вылизывать им анальные отверстия. Hас даже не нужно было понукать. Мы сами оба с готовностыо поползли к свои хозяевам. Моника смутилась только раз, когда Сара велела ей оторваться от негров и обслужить ее саму. Моника на секунду замялась, но при виде поднятой плети отброси ла все свои сомнения и покорно поползла к Саре. Та, раскинув ноги на песке, уже ждала свою новоиспеченную рабыню. Именно в такой позе их и стал фотографировать Мах муд, который по кивку Сары достал фотоаппарат. После всего этого, Монику фотографировали во всех позах на пляже. Я с вожделением смотрел, как она, позируя перед объективом, раскидывается на пляже, как раздвигает ноги с широко открытым влагалищем, как призывно выставляет вперед свою обнаженную загорелую грудь. Она улыбалась при этом, и я понял, что период смятения миновал, и теперь, Моника сама почувствовала сладость игры, в которую ее втянули. Теперь она сама стремилась сдергать все так, как того хочет Сара. Теперь она поняла и приняла свою новую хозяйку. Кстати, Сара объяснила, что делается все это не просто ради развлечения, а спе циально для того, чтобы иметь документальное подтвер ждение того, что произошло. Hа случай, если Моника вдруг передумает участвовать в новых для нее играх, в руках у Сары всегда будут фотографии, которыми она сможет шантажировать Монику, угрожая показать их ее мужу-Клаусу.
      Так что все было серьезно продумано, и у малышки Моники не оставалось никаких шансов на отступление. Правда, был еще я, но я к тому времени в счет не шел. После того, как вечером того же дня Сара опять отлупила. меня плетью в то время, как я лизал ее воспаленную промежность, я ощутил такое блаженное чувство, что теперь ли за какие бы блага не променял свое велико лепное рабство у ног прекрасной сластолюбивой и жес токой властительницы... Я стал ее единомышленником.
      Когда через несколько дней мы возвращались с побе режья, Моника сама попросилась сесть за руль старин кого автомобиля. И всю дорогу мы наблюдали, как она самозабвенно кончает прямо за рулем, как, раскинув ноги по педалям, налезает сама на вползающий в нее пластиковый член, как стонет и пускает слюну... Сара высадила нас обоих у дома Моники и Клауса. По открытым окнам второго этажа мы поняли, что Клаус уже вернулся со своей рыбной ловли.

сделано за 0.0043 сек.