«В душе померк бы день
И тьма настала б вновь,
Когда бы из неё изгнали бы любовь.
Лишь тот блаженство знал,
Кто счастьем душу нежил.
А кто не знал любви –
Тот всё равно что не жил»
Мольер
Женька стоял, вдыхая аромат белых цветов. Он и сам не знал, почему они ему нравились. Сирени было полно вокруг училища, но его приманивал запах именно этого куста: острый и в тоже время необычайно нежный. Ленка, его подруга, часто подтрунивала над ним: «Смотри, Женя, не стань наркоманом. А то ещё будешь бегать за дозой».
Он стоял, запрокинув голову. Внезапно пошёл дождь. Листья дрожали под каплями. Дождь был настолько мелким, что, казалось, будто стояла белая дымка, окутавшая сирень. Солнце озарило лучами местность и над кустом появилась радуга. Это была первая майская гроза.
Не испытывая особого желания промокнуть, Женька вбежал в корпус. Из-за внезапного дождя в училище было слишком много народу. Женька подошёл к однокурсникам, о чём-то яростно спорившим. Но он не слушал их. Внезапно вспомнилось об одном человеке. Женька даже не знал его имени.
Для других он был просто пареньком высокого роста, худощавым. Но Женька сумел в нём разглядеть что-то интимное, притягательное: его всегда коротко стриженные светло-русые волосы, ямочка на подбородке и хитро улыбающийся взгляд. Женька не понимал, как такое могло случиться с ним такое – влюбиться в парня просто из-за какой-то смазливой мордашки. Нет, конечно, он допускал, что может быть и любовь и даже сам имел некоторый опыт. Сейчас же пытался просто забыть его. «Ещё одно мимолётное увлечение, – убеждал себя. – Вот увидишь, скоро ты забудешь его». На самом деле ему хотелось влюбиться по-настоящему. Найти такого, который подходил бы ему на все сто…
Вдруг, как по волшебству, всё стихло. Сквозь пронзительную тишину Женька ясно услышал звуки приближающихся шагов отдавались у него где-то внутри. Он интуитивно обернулся и увидел его.
Парень взглянул на него своими иссиня-чёрными как смоль глазами, пронизывающими насквозь.
Откуда-то грянул гром. Сверкнувшая молния озарила лицо идущего. Парень улыбнулся, и в этот миг Женьке захотелось кинуться к нему и, уткнувшись в грудь, заплакать. Но вместо этого он бросился прочь.
«Что со мной? – недоумевал он, стоя над раковиной, рассматривая своё отражение. – Я ведь был готов пойти за ним на все четыре стороны. Что же это – наваждение? Колдовство?.. – Он тупо уставился в зеркало. – Значит ты влюбился… Нет, нет, нет, нет, не может быть. Это не так, это не должно быть…»
Он замолчал. Вытершись сухим платком, смотря прямо в глаза проговорил, отчеканивая каждую фразу:
– Ты любишь Ленку. Все должны так думать. Ты понял?! Все должны видеть в тебе бабника, мужика. Окей?
И, кивнув самому себе, вышел в коридор.
Себя не видят синие просторы
И в вечном холоде светлы, чисты.
Себя не видят снеговые горы,
Цветок своей не видит красоты.
И сладко знать, идёшь ли ты лесами,
Спускаешься ли горною тропой:
Твоими ненасытными глазами
Природа восхищается собой.
Ветер обдувал его смуглое лицо. Он стоял высокий, стройный, красивый. Слегка прищурившись, смотрел куда-то вдаль. Он был таким спокойным и безмятежным, что Женьке не хотелось его беспокоить. Тихими шажками подошёл к нему и положил руку на плечо. Другой провёл по волосам. Парень запрокинул голову. На лице царила улыбка. Ему было хорошо. Женька улыбнулся в ответ. Парень повернулся к нему и, притянув, прикоснулся своими губами…
…Как гром среди ясного неба неожиданно раздавшийся телефонный звонок всё вернул на свои места. Ночной гость растаял, а Женька очнулся на своём диване. Толком ещё не придя в себя, поднял трубку:
– Алло.
– Привет, солнце, – раздался радостный голос.
– Ленка, ты чего так поздно? – буркнул Женька.
– Не бурчи. Лучше подумай, зачем я звоню?
Женька стал будоражено вспоминать, что он ещё успел ей наобещать за вчерашний бурный вечер.
– Если ты намекаешь, что нет родителей, то я на сегодня пас.
– Да нет же, дурачок, причём тут родители. Ну, ну же?
– Х-м, сдаюсь.
– Подумай, – она произнесла загадочным голосом: – В этот день человек происходит на свет…
– Это ты про практику в роддоме? Это я знаю.
– Опять твои дурацкие шуточки, – обиделась Ленка.
– А! – раздалось громогласное. – Эврика! У тебя завтра день рождения?
– Прекрасно, доктор Фауст, наконец-то прозрели.
– Это официальное приглашение?
– Да. И мы там, наверно, будем одни…
– Ага, понял, одеваю праздничный презерватив!
– Фу, пошляк, – засмеялась Ленка. – Так я тебя жду.
– Целую…
Его слегка передёрнуло. Ленка была очень страстна в постели, порой Женька не мог отойти сутками. Нет, он не мог бросить её. Она была для него чем-то вроде прикрытия. Но засыпать с ней в постели и мечтать, что с тобой парень – это было выше его сил.
В назначенное время он с букетом цветов и коробкой конфет – обычный набор джентльмена, пытающегося отмазаться от подарка – стоял у дверей её квартиры. Женька прекрасно знал, что она даже не обратит внимание на подарок. Ленка в отличие от него просто млеяла при виде возлюбленного и воображение о будущем все больше распаляло её фантазию.
– Привет, – не обратив внимание не подарки, она обняла его, поцеловав. – Хорошо, что ты пришёл. Проходи.
Немного приведя себя в порядок, Женька вошёл в зал. На диване, где они часто занимались с Ленкой любовью, сидел тот самый высокий парнишка с русыми волосами!!! Он выглядел так, словно только что вышел из Женькиного сна: коротко стриженные волосы, белая рубашка с расстёгнутым воротником, смуглая кожа. Женька на мгновение застыл. Парень взглянул на него своими черными жемчужинами и одарил искромётной улыбкой. Прядя в себя, Женька выскочил из комнаты. В коридоре столкнулся Ленкой.
– Ты чего?
– Слушай, это кто? – спросил он, указывая на дверь зала.
– Ах, да, – спохватилась Ленка. – Ты же не знаешь.
Она взяла его за руку и повела в комнату.
– Знакомьтесь, – сказала она. – Это Саша, мой брат по отцу. Отец умер, и Саша будет жить здесь.
Парни пожали друг другу руки. Женьку словно током ударило. От его ладони исходило тепло. Это рукопожатие было словно сказочным прикосновением. «Нет, нет, нет! – твердил внутренний голос. – Это не может быть любовь с первого взгляда. Не верь!!!»
Весь вечер он следил за Сашкой: его могучий торс, слегка прогнувшийся стан, полуопущенные ресницы, слегка приоткрытый рот. Женька боялся упустить малейшее движение. Он вдруг почувствовал, что этот человек стал для него чем-то очень дорогим. Ему захотелось сесть к нему и даже обнять.
Улучив минутку, когда Ленка возилась на кухне, Женька начал атаку. Он задавал кучу глупых вопросов: где учится, что делает, есть ли девчонка. Узнав, что нет, дико обрадовался.
– У тебя красивый голос, – заметил он. – Ты случаем не поёшь?
– Пою…
– Может что-нибудь исполнишь? – обрадовался Женька.
– Ну, я не знаю, – Сашка слегка замялся. – Я пою только романсы…
– Отлично! – поддержал Женька, удобнее устраиваясь на диване.
Саша запел. Его голос звучал красиво и мелодично, словно весенний ручей, пробивающийся в сердце из недр его души, переливаясь нежными трелями и сверкая в лучах солнца. Женька никогда такого не слышал. Вся эстрада и в подмётки ему не годилась. Женька откинулся на спинку дивана, заложив руки за голову, наслаждаясь этим дарованием. Теперь он отлично понял, что втрескался в этого парня по уши!!!
Ты рядом и всё прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти,
Спасибо тебе, мой любимый,
За то, что ты есть на свете.
Мы рядом, а ведь могли бы
Друг друга не встретить…
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете.
Ни о какой Ленке Женька уже и думать не мог. Перед глазами был только Его образ, ушами слышал только Его красивый голос, руками ощущал только Его бархатистую кожу, нежней которой, как ему казалось, не было ни у кого. И никто-никто из его друзей и сокурсников не мог даже додуматься, что он – Женька-бабник, Женька-ловелас – влюбился и не в кого-нибудь, а в брата своей подруги.
Они стали часто встречаться. Женька смотрел на Сашку преданными глазами, ловя его даже мимолётный случайный взгляд. И никак не мог насытится Его присутствием, словно неустанно пил из нескончаемого источника удовольствия и наслаждения.
Конечно, Женька знал, что Сашка воспринимал его как друга, но зато самого близкого и родного.
Однажды вечером они гуляли по улице, болтая ни о чём, рассказывая всякие истории из жизни. Вдруг Женька остановился.
– Ты слышишь этот запах? – спросил он, принюхиваясь.
– Какой?
– Этот запах… Я знаю его. Это пахнет так только…
Оглянувшись, он увидел между деревьями маленький зажатый соснами кустик белой сирени. Сорвав веточку, протянул её другу:
– Не пойми меня превратно. Пусть это будет символом нашей дружбы.
– Спасибо… – растерянно произнёс Сашка.
– Пожалуйста, – улыбнулся Женька. – Ведь я романтик.
Время летело. Ленка стала замечать, что Женька изменился: меньше уделял ей внимание, в училище не ждал, как обычно. Он всё время был с её братом.
– Ты не представляешь себе, какой человек твой брат! – восхищённо рассказывал Женька. – Я его полюбил как собственного.
– Да, это всё хорошо, – обиженно ворчала Ленка, – но как же я?
– Тебя я… тоже люблю… наверно…
Но время было неумолимо и для Женьки. Уже прошла неделя с их знакомства, а он всё никак не мог признаться Сашке. Женька готов был мчаться за ним со скоростью ветра хоть на край света, но была одна лишь преграда: Сашка ничего не знал о его чувствах. И Женька понимал, что держать это в секрете и дальше будет не в силах.
Воскресенье. Женька проснулся с хорошим настроением. Светило по-летнему яркое солнце, погода стояла очень теплая. «Как раз для купания!» – пронеслось у него в голове.
Накануне вечером Ленка предложила немного развеяться, отдохнуть от сессии и искупаться. Естественно Женька спросил про Сашку. Ленка ответила несколько холодным тоном, что её братец может и будет, а может и нет. Ей всё равно. Окрылённый этой надеждой, Женька направился на пляж, прихватив с собой несколько бутылочек пива.
Именно в этот воскресный майский тёплый день он, Женька-бабник, Женька-ловелас, решил признаться в любви парню, который стал для него самым дорогим на этом свете. По дороге он всё репетировал, как это будет звучать. Но всё никак не мог найти нужных слов.
Придя на условленное место, он увидел только Ленку.
– А где Сашка?
– Твой названный братец сегодня очень занят, – лениво ответила она, не поднимая головы.
«Может оно и к лучшему, – подумал он. – Наверняка удобней будет дома, а не здесь».
Усевшись рядом, он, распечатав бутылку, несколькими глотками опустошил её. Всё это время Ленка будто не замечала его. Она даже ни разу не взглянула в его сторону. Её взгляд скользил мимо. Только когда стали собираться, спросила:
– Проводишь меня? – Конечно, – обрадовался Женька, что уже нужно идти.
Придя домой, их встретила ленкина мать – тётя Нина.
– Накупались? – спросила она.
– Угу, – ответил счастливый Женька, оглядываясь.
– Ты кого-то ищешь? – спросила тётя Нина.
– А Сашка где?
– Там, в комнате. Поникший целый день.
Ленка хлопнула дверью своей комнаты.
– Вы что, поссорились?
– Нет, нет. Просто она немного устала.
Подойдя к Сашке, Женька сел перед ним на корточки.
– Эй, – тронул его за коленку.
Друг, подняв голову, вяло улыбнулся.
– Ты чего сегодня не пришёл?
– Я решил не мешать вам, вот и всё, – тихо ответил Сашка.
– Так, – Женька вынул пачку сигарет. – Пойдём на балкон. Я по курю.
Они вышли. Солнце клонилось к закату, соседние дома полыхали в огненном зареве. Женька распечатал пачку, достал сигарету. Прикурив, выбросил спичку, выпуская клубок дыма. Женька курил неторопливо, но было видно, что нервничает.
– Ничего ты не понимаешь, – произнёс он. – Я же не люблю её.
– Как так?
– Очень просто. Ну может быть раньше, а сейчас – точно нет.
Женька медлил, вытирая вспотевшие ладони.
– А сейчас я люблю другого.
– Кого же? – с интересом спросил Сашка.
Женька, докурив, выкинул бычок и посмотрел на друга.
– Саш, я понимаю, это может показаться тебе странным и немного шокировать, но я больше не могу. Я должен тебе кое в чём признаться… Я люблю тебя.
– И я тебя люблю, – не замедлил с ответом Сашка.
– Нет, ты не понимаешь. Я люблю тебя как парня: я хочу целоваться с тобой, я хочу спасть с тобой, я хочу жить с тобой.
Женька замолчал. Они долго смотрели друг на друга. Наконец Сашка облегчённо вздохнул:
– Ты не представляешь, как долго я ждал от тебя этих слов.
Сашка посмотрел в глаза.
– Женька, я тоже, тоже люблю тебя.
Они обнялись. Женька сжимал его крепко-крепко, боясь отпустить. Наклонившись, он неосторожно поцеловал и тут же отпрянул. Но Сашка притянул его к себе, и они слились в едином долгом поцелуе.
Казалось, что это будет длиться вечно. Какая-то волна счастья и безумства окатила их. Они стояли так несколько минут, пока Женька не оторвался от поцелуя.
– Ух! – воскликнул он, переводя дух. – Мы с тобой слегка заболтались.
– Да, пожалуй, – согласился Сашка.
Женька огляделся и… застыл как вкопанный. Из комнаты на них смотрела ленкина мать. Постояв несколько секунд, она скрылась из комнаты. У Женьки всё оборвалось – в один миг все встало вверх ногами. Ему казалось, что он потерял всё, что имел, но одновременно нашёл что-то близкое, родное, нежное любящее…
Представь себе, такое вот случается,
Чему поверить можно лишь едва,
Представь себе: в снежинки превращаются
Моей любви негромкие слова…
И уплывут снежинки эти чистые,
В них растворится неба синева,
И заблестят капелью золотистою
Моей любви негромкие слова…
Они в саду прикинутся черешнями,
Их повторит доверчиво листва,
И зазвучат слышнее грома вешнего
Моей любви негромкие слова…
Представь себе, что всё ещё исполнится,
Что вновь душа надеждою жива, –
И вспыхнут ночью ярким светом солнечным
Моей любви негромкие слова!..
Прошло два дня. Женька куда-то исчез. Сашка одиноко слонялся по квартире. Тётя Нина не могла смотреть на него равнодушно.
– Что с тобой? – спрашивала она и всякий раз получала в ответ упрекающий взгляд.
Ленка не выдержала:
– Да это он по своему дружку скучает. Сгинул и все дела!
– Нет, не сгинул! – закричал Сашка. – Ты ничего не понимаешь!
– А ты что понимаешь? – спросила тётя Нина.
– Я знаю только одно: он меня любит и я его тоже.
– Дурачок, он же и тебя бросит! – в сердцах воскликнула Ленка и тут же осеклась.
Сашка окинул её злобным взглядом.
– Извини… – проговорила она.
Раздался звонок в дверь. Тётя Нина, первая сообразив что к чему, пошла открывать.
