рассказ: Возмездие
автор: Толстой Лев
тема: классика
размер: 51.50 Кб., дата: 03-02-2001 версия для печати
страницы: [Пред.] 1 2 3 [След.]

Я почти ощущал уже, как душа погружается в на долго томившей меня, коснувшись зрачком той точки, которая жаждала погрузиться в ее глубину, Елена быстро опустилась ножками на обнаженное тело и стала гибким кошачьим движением приближаться ко мне. Не знаю сколько времени продолжалась эта пытка блаженством. Как буд-то ни одной минуты тело женщины не оставалось не подвижным и в то же время изгибы его были вкрадчивы и медленны, что казалось, что я никогда больше не смогу увидеть взор, так долго томившей меня. Жнщина приближалась ко мне, прижимая груди, плечи.... все также обнимая меня коленями.... И вдруг я ощутил у себя на губах густые шелковые ресницы, припухшие веки закрыли мой рот и розовый требовательный зрачек коснулся моего языка. О.... о.... Теперь я не был безрассуден и нетерпелив, как ночью. Я уже умел расчитывать силу и нежность моих ласк. Я знал, какие струны наиболее отзывчиво, пленительно и пленительно и послушно отзываются на зов моей страсти, почти жестокой от невозможности найти себе утоление. Елена сжалилась надо мной. Внезапно ее тонкая талия надломилась, руки упали к моим коленям, мои бедра на мгновение ощутили упругость ее груди и с неразимым содраганием всего существа я почувствовал ответную ласку. Она былы непередаваемо сладостной.... Ножки Елены сжали мою голову, ее ноготки бессознательно царапали мои ноги, ее ротик ласкал вибрирующую от наслаждения кожу, неисчеслимым количеством поцелуев, легких, мгновенных и влажных. Теперь горячие влажные губы впились в мое тело, которое исчезло за их мягкой тканью так, что почувствовал прекосновение острых зубов, чуть-чуть прижимавших при поцелуе напряженное тело... Я отвечал им с иступлением. Момент сильнейшего иступления приближался... Наконец я не выдержал. Нежно, но сильно, взяв ее за покатые плечи, я скользнул руками ей под мышки и через тонкий батист рубашки ощутил снова набухшие округлости ее грудок, вздымающихся часто прерываемым дыханием. Гладя, приподнявшиеся, соски я осторожно начал ее тянуть к себе, ощущая как неохотно и медленно ее рот скользит по напряженности моего члена. Непередавемое ощущение охватило меня. , когда я почувствовал, что ее губы сомкнулись на пылающей головке, я опрокинул ее рядом со мной на диван. Она сдавленным голосом прошептала:" Подожди, скинь все это... " Делом мгновения освободить ее от сорочки. Ее ноги медленно согнулись в коленях и разошлись, показывая мне ненасытный, теперь уже с синевой, продолговатый глаз.... Скинув с себя, оперевшись коленями в скользкую подушку дивана между ее отласными бедрами и обхватив руками ее плечи я стал в слепую, растягивая наслаждение, стараться ввести горящий от желания, переполненный взбунтовавшейся кровью, факел в этот влажный, ждущий еще неизведанное наслаждения... Принимая мою игру, Елена, обхватив одной рукой мою шею и прижав мою грудь к своей детской, как спелое яблоко, набухшей груди, свободной рукой взяв за головку члена, стала водить ей вдоль припухших век <<глаза>>, не пуская в глубь. Ее поцелуи осыпали мое лицо и грудь мелкими укусами, усиливая ощущения нетерпения и желания. Наконец, она дивным движением рта предложила мне свои тоже уже синеватые вздувшиеся губы, в которые я, неожидая дальнейших приглашений впился, проникающим до глубины женской души, поцелуем, ощущая прохладные ее зубы и трепещущий язык, который старался протиснуться в мой рот. Одновременно с этим я почувствовал, как она медленно расслабила сдерживающую мой порыв руку и, скользя по моей коже, впустила меня в себя.... Не знаю сколько прошло времени. Тело женщины изгибалось в параксизме страсти. Руки рвали полотно простыни, вдруг она ослабла. Ее губы оторвались, ножки, судорожно сжимавшие мою спину, разжались и ее безжизненное тело распростерлось подо мной. Я освободил ее от своей тяжести. Ее горячая щека лежала на моем плече. Не смотря на то, что я до конца испытал наслаждение, я все еще не был утомлен. Я хотел возобновить ласку, но ее умоляющий голос остановил меня:"Нет, нет... Подожди, дай мне прийти в себя. "
      Медленно протекали минуты. Солнце поднялось над горизонтом и шелк волос на теле женщины отливал золотом так близко, что дыхание шевелило их нити, на которых влага блестела, как роса на утренней заре. Елена приподняла голову и сейчас же откинулась назад, опять вытянув ножки. Уютная теплота во впадине под коленкой притянула мои губы. Это прикосновение пробудило Елену от ленивого утомления и покоя. Мелодичный смешок мешал ей выговорить:"Ой, ой, не надо.... Оставь меня, я боюсь... Ой, ой, не могу.... Ха, ха, ха, ха... Пусти, боюсь щекотки... " Слова путались со смехом. Она извивалась, сбивая в клубок простыни, касаясь моего лица, то пушистым золотом волос, то нежным овалом коленок и розовым перламутром ноготков на небольших ступнях. Одним прыжком она снова очутилась у меня в ногах, оправила рубашку и я понял, насколько она устала от той полноты утомления, которое она уже впитала. - Еще нет, бедненький, тебя обидели, тебя забыли, "-она говорила не со мной, она обращалась прямо к тому, кто смотрел ей в лицо взором, полным желания. "Прости миленький, прости глупенький... Иди ко мне... Вот так.... Сюда. " Опять круглые коленки обхватили крепко мои бедра, красный язычек выглянул из маленькой, жадно раскрытой пасти. Жаркий зев ее приближался наконец горящему перед ней светильнику. Влажное тело дышало около воспаленного его венчика. Я видел по лицу Елены, что она снова поддается опъянению.
      Ноздри раздулись, полузакрытые глаза мерцали глубокой и почти бессознательной синевой. Рот приоткрылся, обнажая мелкий жемчуг зубов, сквозь которое чуть слышелся шепот:"Ну иди... Так... Теперь хорошо... Нет, не спеши. " Она не только звала, ее рука вела за собой указывая путь и не пускала дальше, удерживая в глубине своего тела часть моего тела, не давая ему совсем погрузиться в блаженство. Она вытянула ножки так, что они оказались у меня подмышками и откинулась всем корпусом назад, села на мои согнутые колени. Я готов был закричать от боли, и в тоже время восторг острого наслаждения пронизал меня. Наверное, и Елена испытывала боль. Ей трудно было говорить:"Подожди, подожди еще несколько секунд, это так восхитительно. Мне кажется, что я сейчас поднимусь на воздух. " И она делала движения, как бы приподняться, чтобы облегчить напряжение живой пружины и снова откидывалась назад, испытывая облегчение. О, это были не передаваемые пытки страсти. Не знаю, смог бы ли я выдержать до конца, но в то время, когда Елена, опершись ладонями приподнялась надомной и, помедлив немного собралась снова откинуться на мои колени, раздался лязг буферов, сильный толчек рванул поезд. Руки женщины не выдержали падающего тела, и она со всей силы опустилась ко мне, принимая до самых глубин мое жаждующее минуты последнего слияния тела. Ритм быстроидущего поезда удесятерял степень наших ласк, это последняя минута наступила. Елена заснула в моих объятиях розовая, нежная и обнаженная. В Вильно поезд пришел около полудня. Я не нашел в себе сил расстаться с этой женщиной, так внезапно появившейся в моей жизни. Мысль о разлуке казалась мне нелепой. Все мои чувства, желания были пронизаны ею. Вожделение было непрерывно. Особеный приступ его я испытал, когда Елена, отдохнувшая и свежая оделась и я увидел ее в строгом черном платье и густой вуали глубокого траура. Контраст этого печального одения, с теми минутами, каждую из которых еще помнили все клеточки моего тела, был так соблазнителен, что мне захотелось тут же в купе еще раз обладать ею. Но она резко отстранилась, как будто этот костюм напоминал нечто, тень чего не позволяла быть прежней. Меня охватил страх, что, может быть, в конце дороги окончена и наша близость. Я спросил:" Мы остановимся вместе? Я бы очень хотел... " Мой страх был напрасен - она согласилась и еще по дороге в гостинницу <<Бристоль>>, на Георгиевской, я мог убедиться, что она не хочет забыть о моем теле. Ее рука настойчиво укрылась под складки длинного френча. Я ощутил через двойную ткань одежды ее теплоту. Потом она стала осторожно устранять покровы, мешающие более интимным прикосновениям. Мы ехали в открытом автомобиле. Она сидела не слишком близко от меня. Узкий овал ее лица под густой вуалью был печален и строг. Ни один человек, глядя на нас не мог заподозрить ничего похожего на самую малейшую вольность, и в тоже время неумолимая рука гладила, сжимала, щекотала, играла моим телом, как забавной бесчувственной игрушкой. Не знаю, каково было выражение моего лица, когда мы вошли в вестибюль гостинницы. Наши тела сплелись, как только закрылась дверь за коридорным, принесшим наши вещи. Тотчас же, как только прошел порыв, охватившый меня, когда я вошел в номер, я осведомился по телефону, кода командующий фронтом может меня принять. Мне ответили, что он уехал на осмотр позиций под Ковно и вернется только на другой день. Таким образом, в нашем распоряжении была еще одна ночь и я твердо решил, что с этой женщиной не расстанусь. Что я буду делать, как сложатся наши отношения, как скрывать от жены - ничто это не осозновалось мной с какой-либо ясностью. Я даже не знал, кто моя спутница. Ее траур придавал надежду, что она вдова. Судя по тому, как она легко согласилась занять со мной одну комнату - общественное мнение ее не пугало и не могло служить препятствием к продолжению нашей связи, хотя остатки инстинктивной стыдливости, особенно милые в сочетании с совершенным бесстыдством, с которым она отдалась мне заставили ее долго не открывать мне, когда я вернулся из парикмахерской и постучал в дверь.
      - Нет нельзя, я не одета, - ответила она, и я услышал возню передвигаемых вещей. Я настаивал, но она отказывалась открыть дверь сначала рассержено, почти испуганно, потом шутливо:"Ни за что. " Пожалуй не надо добавлять, что, как только ябыл впущен в комнату эта стыдливость стала не такой беспощадной. Мы долго бродили по городу. Зашли в старинный монастырь, блуждали по тенистым аллеям сада <<КАПУЛИНЕ>> и даже совершили прогулку по быстрой Велме, текущей среди холмистых пестрых берегов. Наступил тихий и нежаркий июньский вечер, когда мы перед ужином снова зашли в <<БРИСТОЛЬ>>, чтобы немного передохнуть и переодеться. Нечего и говорить, что нам удалось только второе.... Я был не в силах смотреть, как из под траурного платья обнажалось гибкое, розовое тело. Каждое движение его, уловленное моими глазами, немедленно передавалось безошибочными рефлексами по всему телу, сосредотачивая кровь и мускулы в одном, вновь и вновь пробуждающимся, желании. Нет, нам не удалось отдохнуть эти полчаса, и в сиреневом сумраке вечера было заметно какие глубокие, сладострастные тени легли под глазами Елены. Эти глаза мерцали вспыхивая отблеском пержитого наслаждения, то потухали под тяжестью перенесеной усталости. Ее руки, ослабевшие от объятий, беспомощно повисли вдоль склоненного в неподходящей истоме тела. Заласканные мною колени сгибались лениво и бессильно. Маленькие ступни едва-едва влачились и медленное их движение обвивало вдоль мальчишеских бедер тяжелый шелк ее платья. Когда я следил за его изгибами, мне казалось, что я вижу обнаженные точеные линии икр, ласкаю глазами уютные ямочки под коленями, созерцаю безукоризненный подъем бедер, увенчанный как ореолом пучком чуть рыжеватых волос, над шелковым клубком которых вздымается розовый мрамор гладкой чаши ее девичьего живота. Мне казалось, что я погружаюсь взглядом в полную наслажденя глубину тайника, едва прикрытая дверь которой темнела, сжатая соединением из нежной стройности ножек. Но в то же время усталасть все больше овладевала мной:она делала вялыми, ленивыми руки, сковывала движения ног и расслабляющем проходила по икрам. Я начинал опасаться повторения страшного и странного паралича, который так внезапно овладел мною накануне. Я хотел отказаться от наслаждения, так как дремота начинала окутывать меня. Я все еще мечтал о нежности объятий и трепетал от страха, что завтра, быть може, должен буду расстаться с Еленой. Мы рано пришли домой в номер, поужинав у <<шамана>>, где на счатье удалось получить несколько бутылок вина. Я выпил его почти один, так как Елена сделала лишь несколько глотков и больше не захотела пить:"Ты не даешь мне прийти в себя, " шутливо отказалась она.
      - Я пьяна и без вина.... Нет, теперь спать, - решительно откланила она попытку объятий кода мы вошли в комнату.
      -Я еле держусь на ногах.
      Несколько быстрых движений она сбросила платье, которое пало к ее ногам. Открывая как бы совсем новое существо. Не садясь, держась за спинку стула, сняла чулки, высоко открыв белизну ножек, потянула за тесемки пантолоны, нетерпеливо пошевелив бедрами, от чего края батистового платья разошлись и сомкнулись, обнажив на мгновение кудрявый холмик. Как буд-то чужое, бешеное существо с невыносимой силой пыталось разорвать преграды, мешавшее ему снова наслаждаться этим зрелищем. Вся гордость моего мужского существа встала на дыбы. Я тоже встал. Елена через плечо насмешливо поглядела на меня, сбросила лифчик, осталась в одной рубашке и, подойдя к туалетному столику стала умываться.
      Я следил за ней пожирающими глазами, сдерживать себя с каждой минутой становилось все труднее. Она подняла высоко над головой руки, потянулась кверху движением, от которого высоко поднялась рубашка над ямочками колен. Я замер в ожидании... Еще несколько движений и снова блеснет.... Как будто угадав мое желание Елена засмеялась, и нагнувшись над чашкой стала умываться, брызгая себе в лицо водой, вскрикивая от удовольствия. Ее торс округлился и приблизился, ее склоненное тело как бы предлагало себя моим прикосновениям. Я подошел к ней дрожа от возбуждения. Слегка обернувшись, она смотрела на меня с улыбкой, в которой снова показалась знакомое мерцание страсти. Все мое существо напружинилось в одном желании. Я вплотную подошел к ней, задыхаясь от ярости, как убийца, готовый вонзить нож в тело своей жертвы. И я вонзил его! Я погрузил клинок во влажную горячую рану до последней глубины с таким неимоверством, что Елена затрепетала:ее голова склонилась на руки, судорожно вцепившиеся мраморный столик, маленькие ступни оторвались от пола и обвились вокруг моих напряженных икр. Не знаю, чей стон, мой или ее, раздался заглушенный новым приливом наслаждения. Упоение, охватившее Елену, было мгновенным. Она безжизненно повисла на моих руках, ее ножки неуверенно, шатаясь, ступили на пол и она, наверное, упала бы, если бы не удержала ее опора еще более страстная и крепкая.
      - Подожди, я больше не могу, ради бога, отнеси меня на постель.
      Я схватил ее на руки и перенес, как добычу. Пружины матраца заохали с жалобой обида под тяжестью наших тел. Но Елена молила о пощаде. Прошло несколько радостных минут, прежде чем она позволила возобновить ласку. Ее ножки раскрылись, руки снова приобрели прежнюю гибкость, волна маленьких грудок высоко подняла твердые жемчужины сосков. Она опять хотела меня. Держа рукой ствол моей страсти, она передавала силы своей благородной страсти в пожатии длительном, чуть слышном и сердечном. Она любовалась....
      -Подожди, дай посмотреть, как это красиво.... Он похож на маленький факел, пылающий огнем. Я как будто чувствую как его пламя жжет опять внетри меня. Во так.... Мне кажется...
      Она лепетала, теряя сознание от вожделения.
      - Дай поцеловать.... Вот так... Мне кажется, что он передает поцелуй вглубь моего существа.
      И вдруг она рассмеялась в восхищении своей мысли.
      - Какой ты счастливый. Ты можешь ласкать самого себя. У меня была сестра на год старше меня. Мы садились утром на постели и изгибались, стараясь прикоснуться губами. Иногда мне казалось, что остается совсем немножко.... А потом мы ласкали друг друга.
      Она притянула меня к себе, закинув почти на шею ножки, впилась коготками в мой торс и я почувствовал, как упругие, словно маленькие комочки резины пятки, скользят, то поднимаясь, то вновь забираясь по моей спине.
      - Еще, еще, - шептала она и я удесятерял ласки в стремлении дать ей полное блаженство, хотел погрузиться еще хотябы на несколько миллиметров глубже в это тающее от сладострастия тело.
      - Поцелуй меня, - попросила Елена, указывая на впадину, разделяющую вздымающиеся грудки.
      - Мне кажется, что он достает до этого места.
      Снова наступил параксизм страсти, неразделенной мною. Я уже не владел собой:прекратить ласку было свыше моих сил, хотя как будто не часть моего тела, а металический неумолимый поршень с тупой жестокостью терзает распростертое тело женщины. Иногда в ней опять мгновенным огнем вспыхивала жизнь, но эти минуты были все короче: судорога упоения наступала все быстрее. Казалось, все мое тело обратилось в один, лишенный мысли и воли, орган сладострастия.
      Я сам был измучен, задыхался, жаждал, чтобы поток влаги потушил наконец, жар, не дающий ни мне, ни Елене наслаждение. Она молила:"Подожди, оставь меня. Я больше не могу, мне кажется, так можно умереть. Ведь это 6-й раз... " Но я не мог, был не всилах оставить ее, хотя от боли она временами стонала. Наконец, почувствовав приближение минуты, когда по затылку начала растекаться теплая волна удовлетворения, я, прижимая к себе ее груди, впился зубами в ее губы. Она, помогая мне, вновь закинула на спину ножки и обхватила меня всего. Тело женщины извивалось подо мной, руки рвали полотно простыни, сильная волна наслаждения захлестнула меня так, что я на несколько секунд потерял сознание. Когда я очнулся, она вся ослабевшая лежала подо мной, губы ее оторвались, ножки разжались и она безжизненно закрыла глаза. Пружины матраца жалобно заскрипели, когда я освободил ее от своей тяжести, шатаясь пошел к умывальнику. Я плеснул воды себе в лицо, почувствовал, как холодные струйки текут мне за воротник, придавая мне бодрости и вливая новый запас сил. Когда я вернулся к Елене, она по прежнему лежала на спине с раскрытыми ножками. Правая рука ее безжизненно свисала с кровати. Я нежно взял эту белоснежную в сумерках руку и осторожно положил ей на грудь. Как ни странно, но не смотря на испытанное мной только что наслаждение, эта обнаженное тело вновь привлекло меня, я, почти не касаясь ее, как ветерок поцеловал ее слегка раскрытые губы. Елена открыла глаза, очевидно заметила, что я снова хочу ее. Она протянула руку к столику кровати, приподнялась и я едва удержался, чтобы не вскрикнуть. Я испытал вдруг настоящее пламя тонкой кожи. Елена ухватила мой вновь оживший от ее близости член ладонью, наполненной одеколоном. Я был потрясен внезапной болью и повалился на смятые простыни, потеряв способность сознавать, что она хочет делать.
      Склонившись надо мной, мальчишеской кудрявой головой, Елена дула на обнаженную кожу, и эта легкое дуновение давало необычайно нежное удовлетворение. Потом воспаленного места коснулись губы и влажный острый язычек, приникая к сухой коже и дразня бесконечной нежностью начал бродить по чутко вибрирующей живой струне. Ее руки бродили по моему телу почти не касаясь его. От ее вздрагивающих пальцев исходил ток все растущей страсти. Елена как бубто передавала на расстояние всю силу, воспринятую у меня в час непрерывной ласки. Кончики ее пальцев излучали сладострастие, томление, разливающееся по всему телу. И когда эти пальцы прикасались тугому, налившемуся клубку мускулов и кожи, я чувствовал, что минута освобождения приближается.
      Прикосновение губ, языка длилось все чаще, все настойчивее и, наконец, они слились в одно неодолимое наслаждение - страстная предсмертная дрожь прошла по всему моему телу, стон вырвался из моего стиснутого рта. Густая, бурная волна взмыла и пролилась, впитываемая жадно приникшими губами Елены. Я видел, как по ее напряженному горлу прошел глубокий вздох, как будто она сделала глубокий сильный глоток. Я ослабел, теряя сознание от блаженства и бессилия. Елена нежно провела по моим мокрым, как у загнонной лошади, бокам мурлыча что-то про себя и тихонько улеглась рядом. Мне же пришлось встать, чтобы утолить жажду, пересохшего от пережитого волнения, горла. Я уже почти не помню, как я лег в постель рядом с ее замученным ласками телом и уснул. Сон был беспробуден и бесчувственен. Я открыл глаза только утром. Елены не было со мной. Я подумал сквозь сон, что, должно быть, еще не поздно и почти тотчас же снова погрузился в полузабытье. Неясные сновидения принесли мне смутные воспминания наступления ласк, пережитых накануне. Тревожным и радостным волнением взмыла отдохнувшая кровь, и в тотже миг я услышал четкий стук женских каблучков и шелест платья, приближавшегося к двери моей комнаты. Сон покинул меня мгновенно. Я почувствовал, что пробуждаюсь отдохнувшим, полным бодрости и сил.

страницы: [Пред.] 1 2 3 [След.]